больше всех глотал сивухиИ мог осилить три осьмухи,
Тот был Энею друг и брат.
Эней наш так раздухарился,
Решил игрища завести,
И пьяный сразу развопился,
Бойцов, мол, надо привести.
У окон школьники скакали,
Цыганки с бусами гадали,
Скрипели палками слепцы.
Звучали рядом всяки вопли,
Детишки вытирали сопли,
Шатались пьяны молодцы.
В присенках господа сидели,
А во дворе стоял народ,
Из окон барышни глядели,
Иной торчал поверх ворот.
Ну, вот пришел боец-задира,
Силач, бездельник и проныра,
И звался молодец Дарес;
На бой кулачный звать он начал,
Всех окружающих подначил,
Визжал как ошалевший пес:
«Эй, кто со мною станет биться,
Моих покушать тумаков?
Кто хочет юшкою умыться,
Кому не жаль своих зубов?
А ну, а ну, иди быстрей,
Сюда на мой кулак скорей!
Я фонарей вам насажу,
Штаны на голову надену,
Сюда, детсадовцы – спортсмены,
Я лоб любому размозжу».
Дарес долгонько дожидался,
Но с ним на бой никто не встал:
С ним, видно, драться всяк боялся,
Настолько всех он запугал.
«Да вы, я вижу, все трусливы,
Как бабы ночью, боязливы,
Знать, уж обделались совсем».
Дарес все больше насмехался,
Собой кичился, величался,
Аж слушать стыдно стало всем.
Абсест троянец рассердился,
Энтелла вспомнил он бойца,
Против Дареса распалился,
Не ждал той похвальбе конца,
Энтелла стал искать скорее,
Чтоб рассказать про оскорбленье
И чтоб Даресу сдачи дать.
Энтелл был очень смелый, дюжий,
Мужик плечистый, неуклюжий,
Тогда, напившись, лег он спать.
Нашли Энтелла еще пьяным,
Он под забором мирно спал;
Будили всякими словами
его, беднягу, чтобы встал.
Над ним ужасно все кричали,
Ногами еле раскачали,
Глазами он на них моргнул:
«Чего вы? Что за сучий потрох,
Сломали мужику весь отдых»,
Сие сказав, опять уснул.
«Да встань, будь добрым, друг любезный! —
Абсест Энтеллу приказал.
«Подите все на штырь железный» —
Энтелл на всех так закричал.
Узнав, однако, про причину —
Абсест ему толмачил чинно, —
Вскочив проворно, молвил так:
«Кто, как? Дарес! Ну, стойте, наши!
Сейчас сварю Даресу каши,
Сперва хлебну на четвертак».
Приперли с котелок сивухи,
Энтелл ее в момент махнул,
И вот от эдакой мокрухи
Вспотел, наморщился, вздохнул,
Сказал: «Пойдемте, братцы,
К Даресу, хвастуну- засранцу!
Ему я ребра потопчу,
Сомну его всего, как тряпку,
И изувечу, как собаку,
Как
