трудностей. Как только в 1405 году умер Железный Хромец, бывший повелитель Едигея, между его наследниками разгорелась нешуточная борьба за власть. Старик хотел видеть своим преемником Пир-Мухаммеда, внука от старшего сына. Ему готовился передать основные бразды правления, стараясь не обделить других родственников – двух оставшихся в живых сыновей и десятка полтора внуков. Но в действительности сложилось иначе. После смерти Тимура столицу империи, Самарканд, захватил молодой внук Халиль-Султан. Многие эмиры и военачальники не подчинились ему, заняв сторону либо Пир-Мухаммеда, либо сына Тимура Шахруха. Халиль-Султан, очутившись на троне, принялся транжирить имперские деньги, устраивая увеселения и одаривая дорогими подарками свою любимую жену Шад-Мульк – женщину низкого происхождения, против брака с которой был сам великий Тимур ещё при жизни. Поговаривали, что старшая и младшая императрицы покойного Тимура, Биби-ханум и Тукал-ханум, были отравлены не без участия сумасбродной красавицы. Видя, что Самарканд находится в руках молодого неопытного правителя, действующего под влиянием страстей, сын Тимура Шахрух, по наущению переметнувшихся к нему эмиров и мирз, выступил против Халиль-Султана. Однако за спиной у императора собралась сильная коалиция, которую вполне устраивал такого рода правитель. Войска Шахруха были разбиты, но и Халиль-Султан понёс серьёзные потери. Оба родственника временно разошлись, огрызаясь и зализывая раны.
Такой благоприятной ситуацией немедленно воспользовался Едигей, полновластный правитель Золотой Орды к тому моменту, при номинальных ханах. Он вторгся в Хорезм – небольшое азиатское государство более тридцати лет находившееся в составе империи Тимуридов, уничтожил наместника, поставленного Тимуром, жестоко разобрался со всеми недовольными его вторжением и посадил правителем Хорезма золотоордынского эмира. Таким образом Едигей заполучил прекрасный Хорезм, богатый центр торговли и земледелия, известный своими зодчими, поэтами и умелыми ремесленниками. Из Хорезма было удобно совершать опустошительные набеги на Бухару. При грозном Тимуре Едигей никогда бы не осмелился на такое, но теперь, когда империя Тимуридов трещала по швам, почему бы не оторвать от неё солидную территорию. Возможно где-то в потаённом уголке своей души Едигей мечтал когда-нибудь воссесть на Самаркандском троне, но до этого было ещё далеко. А пока к постоянным волнениям и бунтам в Сарае добавились угрозы со стороны всех влиятельных наследников Тимура, не желавших смириться с потерей Хорезма. И тут вдруг какая-то старуха! Откуда ей, живущей среди дремучих русов, известно о связи между Едигеем и этим лакомым кусочком империи Тимуридов?
– Приведи сюда Котлубея со старухой! – наконец, после долгих раздумий велел он начальнику стражи.
Вскоре перед шатром эмира показался десятник Котлубей, ведущий за собой на аркане старую женщину с небольшой плетёной корзиной в руке. Завидев Едигея, он подобострастно рухнул на колени,
