гладкая сфера диаметром пять метров с черной матовой, словно эбеновой, поверхностью. Поддерживаемая мощными силовыми полями, она функционировала в полном симбиозе с остальным кораблем, с которым ее соединяли четыре пучка толстых кабелей. Если с географической точки зрения это было сердцем Нод-2, то по сути являлось его мозгом.
Я без всякого труда представлял себе миллиарды выращенных непосредственно в кремниевых схемах, впечатанных в них до последнего атома и постоянно подпитывавшихся искусственной кровяной плазмой клонированных сенсорных нейронов у него внутри. БиоСтрукту были доступны любые, даже мельчайшие операции по внешнему или внутреннему контролю над «Святым Михаилом», и мне они невольно виделись как действия бесчисленных нервных или мускульных окончаний парящего передо мной огромного мозга. Конечно, это была лишь воображаемая картина. Но какая картина!
Только в последний момент я узнал, на какой пост меня определят. Я нисколько не сомневался, что меня мобилизовали исключительно из-за моих навыков пультовика 2CG и что мне, вероятно, предстоит работать с Нод-2. Однако спектр задач, связанных с управлением биоСтруктом, был очень широк, а уж установленный на «Святом Михаиле» требовал особенно внушительного количества суперспециалистов.
Разумеется, ни одного класса Ноль не назначили бы на столь ответственную должность, если бы биопрограммисты высокого уровня не были такой редкостью. Позже я узнал, что из ста семидесяти двух работающих с Алмазом техников сто двадцать три были бесшипниками! Очевидно, власти увидели в этом серьезную проблему для себя и, дабы скомпенсировать возникший дисбаланс, установили в пультовых железную дисциплину. Здесь правила поведения были строже и исполнялись неукоснительней, чем в тире, где стреляют боевыми зарядами.
Моя команда состояла из восьми человек, и семь из них были бесшипниками. В наши обязанности входило управление распределением термической энергии на борту. Говоря яснее, отопление и климатическая система. Мы должны были следить за соблюдением температурных норм во всем корпусе с точностью до полуградуса по Цельсию. Но за обманчивой прозаичностью этой задачи скрывалась ее основополагающая важность. Слишком большие локальные перепады температур могли повлечь за собой структурные деформации, которые, распространившись в масштабе такого корабля, как «Святой Михаил», рано или поздно проделали бы многометровые разрывы в корпусе.
Когда я впервые уселся за свой пульт, ладони у меня стали влажными. Сочетание стекла и хромированного металла в рабочих консолях показалось мне излишне строгим, но это было частью обстановки, неизбежно связанной с высокими технологиями. Такой биоСтрукт, как Нод-2, и не может выглядеть расхлябанно, как робот-уборщик.
Поудобнее устроившись за пультом, я вытащил из кармана небольшой черный футляр и осторожно достал оттуда два длинных посеребренных кабеля, с одной стороны заканчивающихся полым штырьковым разъемом,
