во многом определяющая нравственные, идеологические и эстетические ориентиры. Таким образом:
– по сути художественное произведение как продукт мысли есть всегда изобретение, но изобретение, существующее для определенной цели;
– по цели художественное произведение есть открытие, т. е. во втором случае мышление и его продукт являются не самоцелью, а тем, посредством чего нечто приоткрывается, выявляется, имеет объективную жизненную ценность.
Научная и философская трактовка понятия «мышление» прошла долгую эволюцию. На ранних стадиях мышление опиралось на предметно-чувственную основу, затем оно приобретало все более абстрактный, отвлеченный характер[48]. Тем не менее именно чувственно-образная составляющая легла в основу художественных форм мышления.
Существенный вклад в познание механизмов мышления внесла эмпирическая эстетика, развивавшаяся в теснейшей связи с психологией. Рассмотрение различных видов мышления (наглядно-образного, наглядно-действенного и абстрактно-логического) имеет большое значение для эстетики. Несмотря на явную тенденцию, берущую начало с конца XIX века и продолжающуюся по сей день, заключающуюся в том, что все процессы мышления может объяснить психология, существует достаточно мощное антипсихологическое направление в эстетике и философии, утверждающее нетождественность законов мышления (логики) с законами психических реакций. Достаточно убедительные аргументы выдвинуты феноменологией и прежде всего Э. Гуссерлем[49]. Он полагал, что неверно отождествлять продукты мышления и продукты сознания, что мышление не только служит целям познания, но и само вырабатывает законы этого познания, которые не зависят от частных психических состояний, протекающих в момент логического поиска правильного решения.
Данный вывод представляется нам очень важным. Эмоционально-психическая подоснова сопровождает человека решительно во всех сферах его деятельности. Математик, решающий какую-либо задачу, испытывает определенную эмоциональную «нагрузку». Это психологическое состояние может замедлить или ускорить работу, но утверждать, что правильное решение сложной задачи зависит лишь от психоэмоционального настроя, будет очевидным абсурдом. И лишь некоторые эстетические концепции абсолютизируют эмоционально-волевое начало как безусловную и единственную ценность искусства. В искусстве происходит объективация чувственной сферы, которая вызывает (должна вызывать!) эмоциональный отклик. Но этот отклик уже есть результат интеллектуальных усилий человека и не является его главным и единственным содержанием[50]. Абсолютизация эмоционально-аффективной сферы вызвала резкий протест среди искусствоведов и музыковедов.
Крайней точкой зрения, исключающей не только теорию подражания и теорию ассоциаций, но и вообще любое внемузыкальное влияние, послужил трактат Эдуарда Ганслика «О музыкально-прекрасном»
Разумеется, беспредметного мышления быть не может. Однако вопрос заключается в том, что мы понимаем под предметом мысли. Абстрактные математические формулы, законы постклассической логики – и есть предмет мысли в том числе вне зависимости, имеют ли эти объекты онтологический статус. Даже на ранней стадии своего развития мышление оперирует не реальным предметом, а понятием об этом предмете.
См. Гуссерль Э. Логические исследования. – М.: АСТ; Минск: Харвест, 2000. – 752 с.
Заметим, что музыкальная педагогика, а также личный педагогический опыт автора свидетельствуют, что без эмоционального резонанса в принципе невозможно интеллектуальное постижение сути музыкальных произведений.
