чихнул, высморкался – весенняя аллергия его не щадила.
– Не можешь дозвониться, – сказал он, складывая платок и засовывая его в карман, – так чего б тебе туда не поехать?
– Думаешь? – спросил я. Как-то тупо было заявиться вот так, без звонка. – Правда?
– Ну, я бы так сделал.
– Ну, даже не знаю, – сказал я. – Может, они меня не помнят вообще.
– Увидят – так точно скорее вспомнят, – логично предположил Энди. – А так, позвонить-то и притвориться кем угодно любой псих может. Не бойся, – добавил он, оглянувшись, – если сам не попросишь, я никому не скажу.
– Псих? – переспросил я. – Кем притвориться?
– Ну, короче, сюда вот, например, куча чудиков звонит, тебя спрашивают, – ровно пояснил Энди.
Я замолчал, не очень понятно было – как это все переварить.
– И потом, а что тебе еще делать, если они там трубку не берут? И если сейчас не съездишь, то ждать до следующих выходных. Ну и потом, ты вряд ли захочешь спросить… – он выглянул в коридор, где Тодди вовсю прыгал в каких-то специальных кроссовках на пружинках, а миссис Барбур допрашивала Платта, что там за вечеринка была у Молли Уолтербек.
Он был прав.
– Точно, – сказал я.
Энди поправил очки.
– Хочешь, я с тобой съезжу?
– Не, не надо, нормально все, – ответил я.
Я знал, что у Энди на сегодня запланировано “Погружение в мир Японии”: за дополнительную оценку нужно было сначала сходить на семинар в чайный дом “Торая”, а потом – в Линкольн-центр, на нового Миядзаки. Не то чтоб Энди нужны были дополнительные оценки, но, кроме этих экскурсий, другой социальной жизни у него не было.
– Ну ладно тогда, – сказал он и вытащил из кармана свой мобильник. – Возьми вот. На всякий случай. Та-ак, – он потыкал пальцем в экран, – вот, я снял блокировку паролем. Можешь пользоваться.
– Да мне не надо, – сказал я, глядя на тоненький телефончик с заставкой из аниме “Аки-виртуалка” (с голой Аки, в порнушных сапогах-чулках).
– Вдруг пригодится. Кто его знает. Давай, – настаивал он. – Бери уже.
Вот так и вышло, что где-то в полдвенадцатого я уже ехал на автобусе от Пятой авеню до Виллидж, а в кармане у меня лежал адрес “Хобарта и Блэквелла”, записанный на страничке с монограммой, выдранной из блокнота, который миссис Барбур держала возле телефона.
Я сошел на Вашингтон-сквер и еще минут сорок пять искал нужный дом. В Виллидже, с его хаотичной застройкой, заблудиться было легче легкого, и мне пришлось три раза останавливаться и спрашивать дорогу: сначала в газетном киоске с кучей кальянов и порножурналов для геев, потом – в переполненной булочной, где грохотала оперная музыка, и еще потом – у девушки в белой майке и комбинезоне, которая стояла на улице с ведром и резиновым валиком и мыла окна книжного.
Наконец я отыскал совершенно пустынную Западную Десятую и пошел по ней, считая
