если бы у меня была пара, я бы тоже пришла сюда и взяла его за руку, и мне тоже было бы плевать, кого это раздражает или кому не нравится. Возможно, я бы даже поцеловала этого человека, как только солнце коснется воды, подумала она и даже улыбнулась, но не попыталась прервать эти мысли или отрицать – она уже усвоила, что рано или поздно вещи выходят из-под контроля, нельзя контролировать всё постоянно, это закон. И если уж что-то сорвалось с цепи, вышло из-под контроля, то лучше дать этому «нагуляться». В противном случае, цепь порвется навсегда.
– Ян, Андрей, осторожно, не подверните ногу на камне! – крикнула она, из песка торчали небольшие камни, некоторые с острыми краями, а мальчики не замечали ничего вокруг, как и все дети.
Они кивнули, но она не сомневалась – в одно ухо ее слова влетели, в другое тут же вылетели, таковы дети. Она с нежностью посмотрела на светловолосого мальчика, он не был ее сыном от рождения, а может, как раз, от рождения и был. Может, судьба уже тогда знала, что матерью ему станет совсем не та женщина, которая его родила. Я виновата, подумала Фатима, так сильно, что никогда не смогу загладить свою вину, и лучше ему никогда не узнать правду. Правда убивает, и Фатима в тысячный раз поклялась, что сама убьет кого угодно, только чтобы правда не отняла у нее то, что она так любила.
А он вырастет красавчиком, подумала она, любуясь сыном, эти голубые глаза и то, как он смотрел уже сейчас, его густые волосы, которые начали темнеть, приобретая красивый пепельный оттенок, сама манера держаться, в этом мальчике уже сейчас было столько мужественности. Видимо, все Яны вырастают сердцеедами, по крайней мере, одного такого я точно знаю, подумала она и почувствовала, как губы сами растягиваются в улыбке. А как же по-другому, ведь этого маленького мужчину она назвала в честь другого голубоглазого красавца. И он – тот самый рыцарь, в этом она уже тоже не сомневалась. Рыцарь, прячущийся в темноте со своим огромным сердцем, которое бьется для нее. Романтично, как раз для такого заката.
Где он сейчас вдруг подумала Фатима, на что или на кого смотрят его удивительные глаза? О ком он думает, с кем говорит? Она вспомнила их встречу в Праге, как он выглядел тогда, он как будто светился, он выделялся среди толпы, его волосы, его сияющие глаза… Черт, она влюбилась, как школьница, и пусть ей самой противно от этих слюнявых мыслей, она была не в силах контролировать их. А сейчас, глядя на эту парочку, на необыкновенный закат, она поняла, что именно в эту минуту не хочет ничего контролировать, единственное, чего она сейчас хотела – увидеть его, разделить с ним этот закат, познакомить с сыном… Глупые мечты, нереальные, несбыточные, но люди ведь состоят из таких вот грез, а она была человеком, пусть не совсем таким, как большинство, но всё же просто человеком.
Солнце уже почти дотронулось до горизонта, и тоска вдруг пронзила ее сердце золотой стрелой, она устала быть одиночкой, устала сражаться с собой, ей нужен был друг, с которым она могла бы снимать надоевшие маски, и, может, это всего лишь мечта,
