после тюрьмы, наоборот, стала смелее и бойчее, чем была до этого. Юная душа утратила целомудрие деревенской девушки под впечатлением того, что она испытала и увидела в неволе. Ведь там сидели не только невинные голубицы, как она, но и матёрые преступницы и развратницы.
После тюрьмы мать с дочерью не захотели жить в родной деревне и перебрались в Череповец. Галинушка, не имея профессии, устроилась на какую-то тяжёлую чёрную работу. Вскоре ей «выделили», как тогда говорили, жильё. Комната на втором этаже имела одно окно, выходящее на соседний кирпичный дом, который стоял почти вплотную к их стене. Темнота была не только ночью, но и днём. Вверху над головой торчали едва видимые строительные балки, стропила. Помещенье явно было нежилым. Из мебели стояли только две железные кровати, списанные в каком-то заведении, и шаткий столик. Их жильё мне вспоминалось потом, когда я была уже студенткой-филологом и читала Достоевского. Его несчастные герои тоже жили примерно в таких же условиях, может, даже и в более приспособленных для жизни.
Мать и дочь, каждая по-своему, боролись с нестерпимой печальной нищетой их бытия. Анюта всё время проводила в Воскресенском соборе, молилась. Когда не было служб, сидела в церковном дворике на лавочке или ходила к своим деревенским подругам, которые устроились в городе более благополучно. Они часами сидели за самоваром и вспоминали, «как жили прежде», то есть до революции, когда каждая из них была хозяйкой дома, имела кучу детей и полный двор скотины и целыми днями была в семейных хлопотах и в работе. Но самыми сладостными для них были воспоминания о юности, представлялись картины молодёжных бесед и гуляний по деревне с песнями. Бабушка говаривала в такие минуты собеседнице:
– Да, девка, жили трудно, в работе всё, и роскоши не было. Но зато, как было вольготно и весело! Сейчас уж так молодёжь не умеет радоваться.
В такие часы я обычно играла в куклы, которых сама рисовала и вырезала из бумаги, и одна бывала немым свидетелем их бесед.
Анютина молитва не была тщетной, так как шла от сердца. Через несколько лет им вдруг снова «выделили» жильё. Это была просторная светлая комната с большим окном, выходящим на Воскресенский собор!.. Старинный деревянный дом, где они теперь жили, стоял на углу Советского проспекта (бывшего Воскресенского) и Соборной площади. Этот добротный дом и поныне стоит на своём месте. Все родственники искренне радовались этому неожиданному чуду. Получение в те суровые времена нового хорошего жилья воспринималось действительно как невероятное чудо.
Дочь Галинушка спасалась от темноты жизни по-другому – молодым веселием. Она удивительно любила своих троюродных братьев и сестёр и часто их навещала. Они тоже её привечали. Ни один семейный праздник не обходился без неё. Была она весёлой и доброжелательной девушкой. Она и меня любила и часто просила мою мать отпустить меня с ней погулять в городском Соляном саду. Я очень радовалась этим прогулкам. Мне тогда было лет пять-шесть. Гуляли мы с ней «за ручку». Галинушка,
