какое отчаяние прозвучало в ее тоне.
Элла отрицательно покачала головой:
– Речь не о деньгах. Речь обо мне. Это моя работа. У меня есть своя жизнь.
Карла проглотила комок.
«И у меня есть жизнь», – хотелось ей сказать, но это была неправда, это было не так с тех пор, как пропала Фелисита. Тогда жизнь для нее кончилась. Она еще как будто работала, как будто бы дышала, ела и пила, как будто спала, но жизнь незаметно ушла от нее, а то немногое, что еще оставалось, тоже канет, потому что на ее попечение подкинули смертельно больного ребенка. Не проще ли было бы для всех участвующих избавиться от Флисс сейчас? Ребенок все равно будет только страдать. Избавиться от Флисс… Найти Фелиситу… Снова зажить настоящей жизнью.
– Мне очень жаль, – услышала она рядом голос Эллы и напомнила себе, что они с ней никакие не подруги.
Подругам не платят деньги за то, чтобы они уделяли тебе часть своего времени.
– Ничего, – сказала Карла и вылезла из машины. – Ничего. Я уж как-нибудь справлюсь. – В ее голосе появилась гордая независимость.
По пути от парковочной площадки перед больницей до стоянки такси она так крепко держалась за свою сумочку, словно это была единственная опора, какая осталась у нее в целом свете. Раз надо, она и одна слетает в Гарвард. Сколько раз в жизни она справлялась с трудностями без чьей-либо помощи. «Ничего, как-нибудь и это одолею».
Сидя в такси, она вдруг вспомнила Фредерика и загорелась идеей лететь в Гарвард с ним вдвоем. И тут ее разобрал такой смех, что она смеялась и смеялась и никак не могла остановиться.
– Если консультация будет назначена в феврале, я могу с тобой полететь. В феврале мне и так надо быть в Нью-Йорке, а оттуда до Гарварда недалеко, – сказал Фредерик без всякого энтузиазма.
– Я хочу как можно скорей встретиться с этим доктором Ингремом, – возмутилась Карла. – Хоть в сочельник, если придется. Сейчас узнаем, когда он может выбрать время. – Она сняла телефонную трубку и резко крутанула диск, набирая номер.
– Какие сейчас звонки. – Фредерик посмотрел на свои часы и мысленно сделал подсчет. – В Массачусетсе половина седьмого утра.
– Я уверена, все врачи в это время уже на ногах, – решительно заявила Карла.
И действительно, после двух гудков трубку на другом конце света сняли, и в ней раздался женский голос.
Карла свободно говорила по-английски. В нескольких словах она изложила, по какому вопросу решила обратиться.
– Мой муж и сам собирался вам позвонить, – сказала миссис Ингрем, к удивлению Карлы.
Минуту спустя к телефону подошел доктор Ингрем:
– Я хочу осмотреть вашу дочь. В настоящее время у меня есть, кроме нее, еще пять детей, страдающих синдромом Хатчинсона – Гилфорда. Один мальчик живет во Франции, ему четырнадцать лет. Что вам уже известно об этой болезни?
– Сегодня я впервые о ней услышала.
– В таком случае мне много чего нужно вам о ней рассказать.
