домах, как их родители, заполняя дни телевизором и посещением пабов. Бен знал, что сегодня они придут на обед. Каждый с какой-нибудь женщиной, может быть, с кем-то из ребятни, и тогда Бен даже не решится спросить, кого как зовут и родня они ему или нет.
И какого черта ему вдруг вздумалось заявиться сюда, вместо того чтобы сразу снять комнату!
Мать он застал на кухне, она готовила варево из курицы с картошкой и чем-то еще, что при покупке сошло за овощи.
– Заходи в комнату и садись за стол, пока все стулья не заняты, – сказала она ему вместо приветствия.
Значит, детей будет много. О’кей.
– Сперва отнесу наверх чемоданы, – сказал Бен и двинулся вверх по лестнице в старую комнату, которую делил раньше с обоими братьями, пока Джон не отселился от них, перебравшись в гостиную.
Нельзя сказать, чтобы в этой каморке даже двое могли уместиться так, чтобы каждому досталось какое-то личное пространство. Вдвоем стало чуть попросторнее. Но Стив, как прежде Джон, каждый день проверял, не припрятал ли Бен чего под матрасом, и рылся в его карманах, не найдется ли там какой мелочи.
Обед начался в шумной и суматошной обстановке. Многочисленная ребятня поднимала несусветный галдеж, обе женщины, с которыми пришли Джон и Стив и которые ничуть не отличались от их прежних подруг, безуспешно пытались утихомирить своих детей, братья ругали правительство в целом и весь мир в частности, отец невнятно бубнил, отпуская неодобрительные комментарии, при этом он пользовался местным наречием, так что его замечания с трудом понимали даже сыновья; дело в том, что назло тем, кто закрыл шахту, старик все больше использовал в своей речи питматик, упорно произнося словечки из него на местный манер. Всего поколение назад питматик был здесь общепринятым языком, главными носителями которого были шахтеры, подчеркивавшие таким образом свою солидарность. Сегодня на нем говорили одни лишь старики. Мать, как всегда, помалкивала. Она накладывала еду на тарелки, носила из кухни кастрюли с готовыми кушаньями. Бен тоже сидел молча, пока отец не спросил:
– Сколько ты тут пробудешь?
Бен пожал плечами:
– Одну-две недели, пока не найду где-нибудь комнату. Не больше, так что ты не беспокойся.
Отец в ответ буркнул:
– Из-за этого мы и не думаем беспокоиться.
Для отца это значило сказать, что Бену здесь рады.
– Спасибо.
– Кем будешь работать-то? – спросил отец, перед тем как положить в рот следующий кусок.
– Шофером, – ответил Бен в соответствии с истиной.
Стив со звоном опустил вилку:
– Тебе-то зачем понадобилось поступать в шоферы? Тебе и другая работа годится. Сказал бы мне про это место! Я-то понимаю в машинах.
– Ты после курсов ни дня не проработал автомехаником, – спокойно возразил Бен. – А я, кстати,
