сьерры, покрытом сочной травой, расположены лучшие индейские пастбища. В темных лесах – неисчислимое разнообразие древесных пород. Здесь произрастают: альгаробо – разновидность рожкового дерева, стручки которого, высушенные и измолотые в порошок, заменяют индейцам муку; белый квебрахо с длинными гибкими ветками, выделяющими дубильное вещество; красный квебрахо – дерево, соперничающее в твердости с самшитом; наудубай, воспламеняющийся с необычайной легкостью и часто служащий причиной страшных лесных пожаров; вираро, фиолетовые цветы которого образуют на ветвях правильные пирамиды; наконец тимбо, вздымающее на восемьдесят футов к небу свою гигантскую крону, под которой может укрыться от солнечных лучей целое стадо. Аргентинцы не раз пытались колонизировать эту богатую страну, но всякий раз отступали перед враждебностью индейцев.
Множество ручейков спускается со склонов сьерры Вентана, чтобы напоить влагой обильную растительность. Даже в период наибольшей засухи эти источники никогда не пересыхали. Но вся беда заключалась в том, что добраться до этого райского уголка можно было, только совершив крюк в сто тридцать миль. Талькав был, конечно, прав, предложив сначала искать воду в реке Гуамини, лежащей по пути следования экспедиции и на значительно более близком расстоянии.
Три лошади резво скакали. Эти замечательные животные как будто понимали, куда торопятся всадники. Самой резвой из лошадей была Таука. Казалось, ни усталость, ни лишения не действовали на нее. Лошади Гленарвана и Роберта, не столь бодрые, тем не менее бежали вперед твердой поступью, очевидно заражаясь примером Тауки. Талькав подавал своим спутникам такой же пример, как Таука – лошадям.
Патагонец часто оборачивался и внимательно глядел на Роберта Гранта.
Видя, что мальчик сидит в седле уверенно и крепко, он выражал свое удовлетворение ободряющими возгласами.
Роберт Грант действительно вполне заслуживал похвал индейца.
– Браво, Роберт! – оказал Гленарван. – Мне кажется, что и Талькав одобряет тебя!
– По какому поводу, сэр?
– Он восхищен твоей посадкой.
– О, я только крепко сижу в седле, и больше ничего, – скромно ответил Роберт, краснея от удовольствия.
– А это и есть самое важное, Роберт, – оказал Гленарван. – Но ты слишком скромен. Я предсказываю тебе, что из тебя выйдет замечательный спортсмен!
Роберт рассмеялся.
– А что на это скажет отец? – спросил он. – Ведь он хотел сделать меня моряком.
– Одно нисколько не мешает другому. Если не все наездники могут сделаться хорошими моряками, то все моряки способны стать хорошими кавалеристами. Человек, научившийся скакать по волнам, сумеет удержаться и в седле. Что касается управления лошадью, умения пускать ее рысью, удерживать на месте и поворачивать, то это все приходит само собой, в этом нет ничего трудного.
– Бедный отец! – оказал со вздохом Роберт. Помолчав,
