налетчикам, и хозяин посольства вынужден был напомнить ему, что он ждет более вразумительного ответа.
– Я сказал этим бандитам, что господин Одье оставил их в чулане, и, когда один из этих сволочей ткнул мне в живот дулом револьвера, я вынужден был отвести их туда.
– Дальше! – потребовал посол.
– Увидев гору чемоданов, они приказали мне показать, какие из них принадлежат Фаберже, и, когда я указал им на шесть чемоданов с монограммами, они загрузили их в пролетки и… и уехали.
– Они открывали эти чемоданы?
– Нет. Просто загрузили ими две пролетки – и всё.
Хозяин посольства недоверчиво покосился на секретаря.
– Так им, что же… достаточно было узнать, какие из этих чемоданов – чемоданы Фаберже, а то, что в них лежит?..
Он не закончил фразу, но и так было понятно, о чем он хотел спросить. Точнее говоря, удостовериться в своей догадке.
– Вы правы, господин посол, – согласился с ним секретарь. – Меня тоже насторожил тот факт, что они даже не удосужились поинтересоваться, чем набиты эти чемоданы. Главное для них было то, что это чемоданы Фаберже.
Он замолчал, но, видимо понимая, что не только он лично, но и остальные сотрудники посольства повели себя далеко не должным образом, позволив налетчикам ограбить посольство, сделал попытку оправдаться в глазах посла:
– Они… они угрожали… револьверами.
– Ладно, об этом потом, – повысил голос Мартин Андерсен. – Что с саквояжем? Я имею в виду тот саквояж, который привез господин Одье.
И вновь секретарь посольства вынужден был опустить глаза.
– Увезли. Вместе с чемоданами.
– Как это… увезли? Он же… он же был заперт в сейфе!
– Да, заперт в сейфе, но они потребовали выдать им этот саквояж.
– Выдать саквояж?.. – едва ли не поперхнулся обычно сдержанный и умеющий скрывать свои чувства посол. – Они что же, знали о нем?
На этот вопрос секретарь виновато развел руками.
– Выходит, знали. И когда бандиты не нашли этот проклятый саквояж в чулане, один из них, рослый такой, лицо крупное, вытянутое, ударил меня револьвером по лицу, а тот, которого они называли Пегасом, потребовал показать, куда он спрятан.
– И что?
– Они грозились застрелить меня, а у меня дети… в общем, я вынужден был отвести их в комнату с сейфом и открыть его.
Мартин Андерсен уже знал от Одье, что за саквояж оставил ему на хранение Фаберже, и от того, что рассказал секретарь посольства, он вдруг почувствовал, как жаркая волна вновь ударила ему в голову. Не в силах более сдерживать себя, он опустился на стул и тихо застонал. Теперь надо будет как-то оправдываться не только перед Одье, но и перед Карлом Фаберже, с которым он поддерживал дружеские отношения. Но что самое страшное – мало кто из его коллег в Европе поверит в ограбление посольства, что уже само по себе звучит кощунственно.
