ты, – отвечает она.
– Мы здесь всего шесть месяцев, – напоминаю я ей.
– Всего-то? Каких-то шесть месяцев? – повторяет она. – Ал, у меня здесь нет друзей. Мне, кроме тебя, общаться не с кем, а тебя постоянно нет дома. Я ничего не имею против твоей семьи, но после часа разговора с твоей мамой у меня такое чувство, что я начинаю сходить с ума. Знаешь, мне кажется, мы здесь не шесть месяцев, а намного больше.
– Ну, хорошо. А от меня, что ты хочешь? Я не просился сюда. Меня назначили сюда для того, чтобы я делал свою работу. Это было просто делом случая, – говорю я.
– Не очень-то счастливого, – замечает она.
– Джули, у меня нет времени для того, чтобы опять приниматься за выяснение отношений, – пытаюсь остановить я ее.
У нее начинают катиться слезы.
– Отлично! Давай, уезжай! А я буду сидеть здесь одна, – всхлипывает она. – И так каждый день.
– Ну, Джули.
Я обнимаю ее. Мы молча стоим так несколько минут. Она перестает плакать, отступает на шаг и поднимает на меня глаза.
– Извини, – говорит она. – Если тебе надо назад на завод, тогда тебе лучше ехать.
– Может быть, сходим куда-нибудь завтра вечером? – предлагаю.
Она разводит руками:
– Как хочешь… все равно.
Я поворачиваюсь, чтобы уйти, потом оглядываюсь на нее:
– Ты будешь в порядке?
– Да, конечно. Я найду что-нибудь поесть в холодильнике, – отвечает она.
Про ужин я уже забыл. Я говорю:
– Ладно, а я куплю себе что-нибудь по дороге на завод. Пока.
Сев в машину, я обнаруживаю, что у меня пропал аппетит.
С тех пор как мы переехали в Бэрингтон, Джули было непросто. С удивительным постоянством каждый раз, когда заходит разговор о городе, она начинает жаловаться, а я начинаю его защищать.
Это правда, что я родился и вырос в Бэрингтоне, и поэтому я чувствую себя здесь дома. Мне знакомы все улицы. Я знаю, куда лучше всего пойти за покупками, куда пойти посидеть, от каких мест держаться подальше, и тому подобное. Это мой город, и я к нему привязан больше, чем к какому-нибудь другому месту. На протяжении восемнадцати лет это был мой дом.
И все-таки я не думаю, что питаю по отношению к нему слишком много иллюзий. Бэрингтон – это рабочий город. Простой приезжий навряд ли заметит в нем что-нибудь примечательное. Проезжая по городу, я смотрю по сторонам, и у меня возникает почти такое же впечатление. Район, где мы живем, ничем не отличается от того, что можно увидеть в пригороде любого американского города. Относительно новые дома, недалеко от них универмаги, тут и там беспорядочно разбросаны гамбургерные, и дальше, ближе к главному шоссе, большой торговый центр. Я не нахожу ничего, что отличало бы это место от тех районов, где нам приходилось жить раньше.
Я въезжаю в центр города: картина на самом деле довольно унылая. Вдоль улиц тянутся старые кирпичные дома с закопченными выщербленными стенами. Часть магазинных витрин пуста или заколочена фанерой. Много железнодорожных путей,
