style="font-size:15px;"> Глава III
Обмен письмами
Уильям Хеншоу получил письмо от некоего Билли с шестичасовой почтой. Письмо его, мягко говоря, поразило. Он нечасто вспоминал Уолтера Нильсона и ничего не знал о существовании Билли. Более того, читая письмо, написанное круглым аккуратным почерком, недоумевал, зачем Уолтер Нильсон назвал ребенка в его честь. И вот теперь неведомый потомок почти забытого друга юности просил приюта в его доме. Немыслимо! Уильям Хеншоу опустился на нижнюю ступень лестницы и растерянно перечитал письмо еще раз, надеясь, что понял его неправильно.
– Что случилось, старик? – удивленно осведомился Бертрам, стоя в дверях.
– Что случилось? – повторил Уильям, вскакивая на ноги и потрясая письмом. – Похоже, нам предстоит принять ребенка на борт. Ребенка!
– Сирилу это должно понравиться, – засмеялся Бертрам.
– Бертрам, я не шучу!
– Конечно, – легкомысленно сказал Сирил, спускаясь по лестнице. – Пойдем в столовую, Пит уже дважды звонил к ужину.
Усевшись за стол Уильям вновь обратился к братьям:
– Кажется, у меня есть тезка, – сказал он упавшим голосом. – Сын Уолтера Нильсона.
– А кто это такой? – спросил Бертрам.
– Друг моей юности. Я получил письмо от его сына.
– Так читай же его, не робей! Мы не так уж впечатлительны, да, Сирил?
Сирил нахмурился. Он сам не замечал, как часто хмурится в ответ на слова Бертрама.
Старший брат облизал губы и дрожащей рукой показал письмо.
– Это абсурд! – предупредил он, прокашлялся и прочитал письмо вслух.
«Милый дядя Уильям!
Вы ведь не возражаете, если я буду называть вас так? Понимаете, мне нужен хоть кто-нибудь, а у меня никого нет. Вы самый близкий человек, который у меня остался. Может, вы забыли, но меня назвали в вашу честь. Моим отцом был Уолтер Нильсон, а тетя Элла только что умерла.
Вы не возражаете, если я приеду к вам жить? Это не навсегда – я, конечно же, собираюсь в колледж, а потом я стану… не знаю еще кем. Я надеюсь посоветоваться с вами. У вас могут быть свои предложения. Вы могли бы подумать об этом до моего приезда? Впрочем, вы, может быть, и не захотите меня видеть.
От меня много шума, есть такой грех. Но я не думаю, что это вам помешает. Если, конечно, у вас не расстроены нервы и не шалит сердце, как у мисс Летти и мисс Энн. Это сестры мистера Хардинга, а мистер Хардинг наш поверенный, и он вам тоже напишет.
Так, о чем это я? Ах да, о расстроенных нервах мисс Летти. В них-то все и дело. Понимаете, мистер Хардинг был так добр, что предложил мне поселиться с ними, но нет уж! Из-за нервов мисс Летти в доме ходят на цыпочках и говорят шепотом из-за сердца мисс Энн. Стулья и столы у них в доме нельзя передвигать, потому что остаются потертости на коврах. Занавески в доме опускают точно до середины окон, а если светит
