всего, ему было бы не очень приятно об этом узнать. Но зато не нужно было бы никого разочаровывать, никого сдерживать, ограничивать в средствах. Не пришлось бы тратить эти средства на лишнего человека, которого сам же приучил жить на широкую ногу. Вот она – экономия, в чистейшем своем проявлении. Нет человека – нет проблем. Может быть, без нее его дела каким-то чудом наладились бы; может быть, она какими-то своими действиями затормаживала их прорыв вперед, и отцу следовало бы не руководствоваться ее советами, а попросить их у человека, лучше знающего толк в вопросе? Нет, полная чушь. Она была его единственным спасением, без нее бы он давно загнулся. Беспросветная тьма – вот что ждет его впереди, если ее не будет рядом. Ведь правда в том, что он ни одной стоящей вещи не может сделать сам, кроме как спустить последние деньги семьи на бутылку какого-то дерьмового вина.
ХА-ХА а ты сейчас умрешь!
Этот жуткий смех все еще летал над ней, когда кто-то ударил ее по щеке и начал трясти за плечи. Сразу после этого ей в лицо брызнули водой.
–Твою мать! – услышала она крик Виды. Она была в панике. – Твою же мать!
–Передай шприц. И давай сюда, подержишь ее голову.
Валери увидела Генри, который что-то вколол ей, а потом стал щупать пульс на шее. Она лежала на том же диване, на который ее посадили в начале вечера, и ей было невероятно, жутко холодно.
–Черт, ну почему?! – повторяла Вида, приподнимая ее голову, когда Генри подносил к ее рту стакан с жидкостью, горькой на вкус. Валери с трудом выпила. Ей казалось, что ее вот-вот стошнит.
–Что теперь? – спросила Вида. Она дышала часто, порывисто.
–Подождем пять минут, должно быстро стать лучше. Она уже приходит в себя.
–Да? Ну и хрень… – Она присела на диван, но тут же вновь вскочила. – У нее были судороги, ты сам видел. Она вся холодная. Кто знает, может быть, еще пять минут – и нам всем был бы конец. Блин, я не хочу из-за этого сесть.
–Успокойся. Мы справились. Успокойся, – медленно и твердо повторил он.
–Не надо было уходить. Но я же не знала, что так будет. Твою мать… – произнесла она на выдохе.
–Что это было? – спросила Валери тихим, безжизненным голосом. Взгляды обоих обратились к ней.
–Тише, лучше пока не разговаривать. Через несколько минут тебе станет легче, – голос Генри показался ей необыкновенно красивым, убаюкивающим.
–Холодно, – едва слышно сказала она.
–Я вниз за одеялом, – Вида побежала по лестнице.
Валери осмотрела комнату: окна были широко открыты, и помещение заполняли яркие солнечные лучи. По телу медленно разливалось тепло, и голова казалась уже не такой тяжелой. Стало легко моргать, и дышалось свободнее. Ей захотелось встать, но Генри не дал, поэтому Валери продолжала лежать, размеренно дыша. Вернулась Вида и накрыла ее большим пухлым одеялом, которое пахло ее духами, убрала салфеткой воду с ее лица.
–Тебе стало плохо. Мы думали,
