семейству Темирхановых наскучила новая игрушка, Веррери открыли для широкой публики. Рузанна впервые выступила в роли экскурсовода: она крайне недурно запомнила все рассказы Чернышова об этом шедевре эпохи Возрождения. Темирханов тут же предложил ей работу, посулив сносное жалование; девушка, нацепив на грудь бейдж с эдельвейсом и лопаясь от важности – ведь ей было всего шестнадцать – вела по помещениям замка пробные группы экскурсантов.
К огорчению Рузанны, Эд так и не посетил Веррери.
Юношу интриговал чуть более ранний период в истории Франции: он увлекался Еремеем Парновым, книга «Альбигойские таинства» была его настольной. Альциона взяла ее почитать, затем томик перехватил у нее Чернышов,– и уже ближайшей весной дочь мэра позвала Пустякова на ролевую игру в развалины замка Монсегюр, которые, как несложно догадаться, навсегда покинули родной Лангедок.
Евгений довольно легко склонил последний оплот альбигойцев к смене места жительства, пообещав ему гораздо бо́льший поток посетителей. За замком, затерянным в горах, был весьма плохой догляд, поэтому он без проволочек согласился на переезд.
Однако перед тем как впустить первых посетителей, альбигойскую твердыню отдали в распоряжение дочери мэра, которой уже успели наскучить купанья с дельфинами и балы в стиле Наташи Ростовой (проводившиеся, кстати сказать, не в краденом, а в честно приобретенном парижском особняке подходящей эпохи). Она пригласила туда Эда, Рузанну и еще пяток школьных друзей.
Пустякову пришлось тащить в древнюю цитадель свою младшую сестренку, потому что было не с кем ее оставить. Пока Эд дрался на деревянных мечах с другими парнями, малышка ловила и складывала в банку виноградных улиток, которые переехали из Франции в сибирскую тайгу вместе с развалинами, или играла в бильбоке. Альциона не обращала на нее внимания – она вместе с Рузанной ждала исхода турнира и готовилась закидать героя белыми гардениями. В итоге все пошло не по плану – Эд проиграл битву, чем разочаровал обеих воздыхательниц. Больше ни в каких дурацких, по его мнению, затеях он участия не принимал, хотя однажды сподобился организовать ролевую игру «Черная смерть», облачившись в устрашающую средневековую униформу чумного доктора – утрированно длинный птичий клюв, набитый благовониями, очки с красными стеклами, мрачного цвета балахон и перчатки. Его преданные поклонницы с удовольствием нарисовали на лице и руках язвы и прилегли понарошку умирать в особняке из Страсбурга. Возможно, именно тогда в полутемных комнатах между Эдом и дочерью мэра произошло какое-то взаимное объяснение; во всяком случае, их стали видеть вместе все чаще.
Натэлла, узнав о таких кощунственных забавах, устроила молодежи взбучку и прониклась неприязнью к Пустякову.
Когда Альционе стукнуло семнадцать, Эд осведомился у нее, смогут ли они пожениться. Он уже закончил экстерном третий курс, удивляя своими способностями даже самых хладнокровных
