видно, волосы закрывали всё, но я был готов поспорить, что сейчас по его щекам катятся слезы. Возможно, девчонка – что ещё может так ранить каждого из нас.
В коридоре я обратил внимание на зеркало, закрашенное густым слоем черной краски. Это сделал он. Даже у моего товарища были страхи. Он всегда боялся зеркал. Когда он смотрел в них, то видел себя. Поэтому он ненавидел зеркала. Я постучал пальцем по краске и пошел дальше.
В следующей комнате с открытой дверью находился знаменитый художник Вильнёв, что недавно бежал с оккупированных территорий Прибалтики. Опять набрал учеников и передавал им секреты мастерства. Видимо, у него дела идут совсем плохо, раз он пришел сюда. Десять человек с мольбертами и гордо поднятыми волевыми лицами сидели вокруг двух обнаженных натур: высокой худой женщины с волосами до талии, без единого намёка на несовершенство в лице и теле, и мужчины – на голову ниже женщины, видимо, когда-то бывшего атлетом, но дни его славы явно прошли: кожа стала дряблой, мышцы потеряли упругость, местами уже появился жирок, но глаза горели задором молодости. Мэтр ходил вокруг этого в черных брюках и рубашке, рассказывая о том, как надо писать настоящие шедевры, активно размахивая руками: при каждом взмахе его длинная, но жиденькая седая шевелюра подпрыгивала; он был поглощен самим собой.
– … – вот что в основе искусства! Художник должен быть возбужден! Идеями, перспективами и физически! Недаром Оноре де Бальзак считал, что соитие с женщинами отнимает его творческие силы. Как-то раз после бурной ночи, он вышел из своей спальни и закричал слуге: «Анри! – художник в этот момент перешел на крик. – Сегодня я потерял целый роман!» Боже! Боже мой, какой удар для культуры! Так что, если у вас не стоит, то выметайтесь отсюда! Ставьте на себе крест, вы никогда не сможете сотворить ничего великого!
В этот момент по коридору проходил какой-то парень, заглянул в эту комнату, посмотрел по углам и сказал:
– Интересненько.
И пошёл дальше по коридору.
Пока я смотрел на этого кадра, одетого в большую футболку до колен (хотя, футболка ли это?), Вильнёв взял валик для строительных работ, опустил его в ведро с красной краской и начал возить им по бедру девушки. Её лицо перёдернулось, но сразу же вновь разгладилось, она не стала протестовать против этого.
– То, что вы делаете, должно вас возбуждать, в этом смысл современности, заложенный в XX веке – погоня за наивысшим удовольствием. А что сейчас? А что сейчас? А что сейчас? Наша жизнь вновь становится бесчеловечной. А такое не может стать предметом искусства!
Он макнул валик ещё раз и резко провёл по её животу и небольшой груди.
– Это протест! Это абсурд! Это бессмыслица!
Капли краски разлетались по сторонам, падая на внешние стороны мольбертов и мужчину-натурщика. Сам мэтр оставался чист. Его ученики молча отложили карандаши для графики и взялись за кисти, добавляя в рисунки красный цвет. Лицо натурщицы скривилось, Вильнёв
