сейчас в какую сторону?
Жандарм. В сторону Таврического сада.
Издатель. О, вы не против, если я составлю вам кампанию? Мне как раз туда, а на улицах нынче беспокойно.
Жандарм. Валяй (оба выходят из кафе).
Экстремист. Что скажешь про столичные облавы?
Главный. Рядовое явление. Я бы больше беспокоился о наших южных друзьях. Там всё держится на одном честном слове. Если товарищ генерал предаст, то всё. Там хорошие ребята, жалко. Сами подставились.
Товарищ. Мы такими темпами ничего не решим.
Главный. А мы ничего и не собирались решать! Мы сидим в центре города в обычном кафе. Что ты здесь решать собрался?
Товарищ. Ааа. Да, логика. А тогда что мы здесь делаем?
Главный. Я не знаю, у меня обед. Это вы все сюда зачем-то пришли.
Товарищ. Кстати, так где Писатель?
Друг. В нескольких улицах отсюда. Не пройдете мимо.
Лавочник. Дорогая, обожаемая Д., я попрошу вас после этого ланча зайти ко мне в лавку, обсудить наши с вами насущные вопросы…
Проститутка. Ты просто лапочка (и послала воздушный поцелуй).
Боец. Ха! Ничё так.
В нескольких улицах от кафе творилась история. Ковенский переулок… Когда-то здесь жил сказочник, говорили, что он даже продавал счастье. Не за деньги, естественно. Но я о нём в последние годы не слышал. Мы подошли к католической церкви. С первого взгляда ее стены, облицованные грубо обработанным гранитом, окна, похожие на бойницы с цветастыми витражами, и высокая башня-колокольня с красной черепицей были похожи на средневековую крепость. Это было самое запоминающееся здание в округе.
Перед массивными деревянными дверями прихода, окованными железом, на самодельной трибуне стоял худой человек в круглых очках с тонкой металлической оправой, одетый в черный плащ, застегнутый на все пуговицы, и красный шарф, в несколько оборотов обвивающий его шею. Он громко кричал собравшимся вокруг людям:
– Кто мы для них? Гады! Нахлебники! Паразиты! Мы отвратительные, ненужные для государства. Ведь мы его критикуем. И не просто критикуем, мы видим, как оно прогнило насквозь, видим, как снова в нашей стране появился класс богатых и власть имущих людей, видим, что власть вновь передается между родственниками, видим, что она недоступна для простых людей, и мы говорим об этом!
Толпа дружно закричала в поддержку оратора. Окинул взглядом: примерно две сотни, в основном молодежь. Они полностью перекрыли улочку, кто-то залез на припаркованные рядом автомобили. Я переглянулся с товарищем, и мы молча влились в ряды слушателей. Узнать оратора с красным шарфом было легко – это был тот самый Писатель. Достаточно известный в наших краях, чтобы люди его слушали. Он не причислял себя ни к одной из партий, заявлял, что говорит то, что считает необходимым в сложившейся ситуации. Он был политиком, хотя всячески протестовал против таких слов в свой адрес.
– Знаете,
