пока рано делать выводы, – уклончиво ответил тот. – Темного дня, леди Бернстоф.
Да что ж такое-то? А ведь я надеялась, что полиция поможет. Неужели напрасно?
Стражи порядка бодро покинули гостиную, Давенпорт жестом отпустил слуг, и мы с ним остались вдвоем. В комнате повисла неприятная тишина. Опекун подошел к окну, заложил руку за борт сюртука и бросил взгляд на улицу. По длинному лицу прошла едва заметная тень.
Я наблюдала за Давенпортом, и в душе зрело нехорошее предчувствие. У меня такое бывало. Где-то в районе сердца появлялось мерзкое сосущее ощущение, и в скором времени обязательно происходило что-то неприятное.
– Что вы сказали капитану?
Я не выдержала гнетущего молчания и решила выяснить, что происходит.
– Белла, постарайся успокоиться, – голос опекуна звучал тихо и удивительно мягко. – Тебе не нужно так волноваться. Вот, выпей воды.
Давенпорт легко пересек разделяющее нас расстояние, наполнил из графина стакан и подал его мне.
– Я не волнуюсь, я просто не понимаю, почему вы отослали полицию.
Пить не хотелось. Я поставила стакан на стол и выжидательно посмотрела на опекуна.
– Что ж, хорошо. Я объясню, – после незаметной паузы ответил Давенпорт.
Он взялся за спинку моего кресла и подкатил его к небольшому овальному зеркалу, висящему в простенке между окнами.
– Расстегни ворот платья, – негромко сказал опекун.
Не задавая вопросов, сделала, как он просил.
– Что ты видишь?
– Ничего особенного.
– Вот именно, Изабелла. Ничего. Ни следов насилия, ни синяков, ни малейшей царапины. Ничего.
Давенпорт смотрел в глаза моему отражению, а я глядела на тонкую изящную шею, белеющую в кружевах ворота, и чувствовала, как по спине бежит холодок, а к горлу подступает крик.
Никаких следов. Ни одного. Но ведь они были! Я точно помнила багровые синяки, опоясывающие шею уродливым ожерельем! А сейчас их нет. Неужели я схожу с ума?
– Видишь? Тебе просто померещилось.
В карих глазах стоящего за моей спиной мужчины мелькнуло что-то, похожее на жалость.
– Но это невозможно, я ведь помню…
Я коснулась шеи и машинально провела пальцами по коже. Ни следов, ни боли. Очень странно.
– Белла, послушай меня. У тебя и раньше случались такие… видения. Еще до твоего падения. Леди Летиция была весьма обеспокоена этим, и показала тебя лучшим докторам Бреголя.
Давенпорт слегка наклонился, нависая надо мной сзади, и мне захотелось отодвинуться. Видимо, что-то мелькнуло в моих глазах, потому что опекун тут же отстранился.
– Они решили, что я сумасшедшая?
Давенпорт достал из нагрудного кармана часы, не торопясь открыл крышку, бросил взгляд на циферблат, и только после этого ответил:
– Нет. Консилиум пришел к выводу, что у тебя слишком чувствительная натура, подверженная влиянию
