на чужую собственность.
И Борька с воплями кинулся бежать, сбросив с себя всю напускную напыщенную спесь…
Краснопёрый вдогонку не раз ещё пускал в ход своё грозное оружие – острый клюв и когтистые шпоры, в атакующем полёте пытаясь достать – и своего белобокого собрата-наездника. …Пока гости-новички, обомлевшие от такого «радушного» приёма, с позором не скрылись в дверном проёме хаты.
Кочет-забияка ещё долго задиристо бился в яростном порыве о захлопнутую дверь. Ну, наконец, угомонился. И грозно проорав во всё горло победное: «Кукареку!», удовлетворённый, чинно зашагал в курятник успокаивать свой разволновавшийся гарем.
Пристыженный Борис, почёсывая обклёванные ссадины, насупившись обескуражено уселся за накрытый уже стол. Все его зоологические познания рассыпались мифом о суровую правду жизни.
Понурый Цыпа, нервно мигая, разместился рядышком, на спинке софы. И с нервной дрожью поглядывал округлившимся глазом за окно во двор на Краснопёрого.
***
Застолье затянулось. На улице уже давно стемнело.
Громогласно, протяжно и несвязно взрослые проорали по традиции и для души – пару-тройку дежурных песен. И один за другим, ничком и рядком – повалились спать в комнате. Оставив деткам в распоряжение – душную столовую-горницу.
Подхалим Борька во время концерта подвывал тактично отдельные куплеты. И сполна компенсировал свой подхалимаж, притулившись рядом с мамкой на застеленные чистенькие простыни. И тоже вскоре засопел, причмокивая губами и пуская слюни в сладком сне на мягкую подушку.
Обездоленные хозяева-старожилы – Лёнька с Сенькой – забрались на полок русской печки. И тоже улеглись, смыкая веки от впечатлений минувшего дня.
…Лёньке приснился страшно здоровенный кабан. Он угрожающе рычал и хрюкал. Всё громче и громче, приближаясь всё ближе и ближе…
Как не хотелось просыпаться, но опасность пересилила сон и заставила проснуться от страха.
На удивление – рыканье со сновидением не пропало. И Лёнька, не понимая, уставился на лежащего рядом Семёна.
Семён бодрствовал и, по-видимому, давненько. Он отсвечивал падающий лунный свет, таращась в темноту своими осоловелыми глазами.
– Слышишь, или мне кажется? – спросил у него спросонья Лёнька.
– Слышу, слышу… – недовольно объяснил Сенька, – храпит кто-то.
Храпение постепенно стихало. И Лёнька, сомкнув веки, попытался снова заснуть…
Но очередное громкое и внезапное: «Хр-р-р!» опять разбудило его, заставив подскочить от испуга.
Семен тоже привстал и раздражённо позавидовал:
– Тебе повезло ещё, успел подрыхнуть немного. А я почти с самого начала эту музыку слушаю, и никак задремать не могу.
– А мне жутики снились. Зверюга-скотина-свинтус! – оправдался Лёнька, чтобы он не слишком уж расстраивался.
– Я тоже успел посмотреть
