Марья развенчала большей частью страшилки Кузьмы, дополнив рассказ действительностью из его биографии:
– Он в детстве пастушонком подрабатывал. И в тот день как раз там был. Как потом выяснилось, газ там какой-то ветром с болота приносит. Не часто правда, но случается. А в тот день особенно сильный выброс был, вот и причудилось им обоим. Кузьма ещё под вечер угорел, не смог домой пойти. Василий спас его от угара и холода. Нашёл под утро, противогаз надел, который снял с конокрада, и шубейку шиворот навыворот тоже с него. …Скот пасти там потом не стали. А в честь Василия речку «Васинкой» назвали!
– Взаправду всё было! – настаивал дед Кузьма, хорохорившись из своего угла. – И остров там плавающий есть! И где-то там, на Чёртовом болоте, папоротник цветёт в ночь на Ивана-Купалу! Кто найдёт цветок папоротника, говорят, колдовать сразу сможет! Я тогда, и остался, чтобы сорвать его. И сорвал бы, если бы какая-то нечисть меня за ногу не хватанула. Ох, и улепётывал я тогда, что есть мочи, пока не оказался на пастбище.
И вполголоса напомнил надуманную деревенскую сплетню:
– …Ядвига, поговаривают, нашла цветок то. Сейчас, то свиньёй, то вороной обернуться может.
– Ты чтоб свою «бабу-Ягу» не упоминал мне больше!.. Особливо на ночь. Знаем, как ты по молодости с ней куролесил, пока со мной не сошёлся, – вполголоса зашипела на Кузьму Марья, плюнув в темноту: – Тьфу, на тебя! …Прости меня Господи.
Перекрестившись, она отвернулась к стене. И угомонилась, мирно засопев.
Кузьма расдасованно крякнул. И перевернувшись с боку на бок на софе, дал понять, что на сегодня разговор окончен.
Лёнька, смыкая веки, рассматривал доисторический противогаз с большущими стёклами глазниц, и длиннющей трубкой-«хоботом», висевший на гвоздике в стене. Немудрено в его обличии сойти за чудовище, да ещё и ночью. Полусонный взгляд скользнул по громоздкой побеленной печи, на которой уже мирно спала Алёна. И уставился дальше – на прокуду Батона, сидевшего на охотной стрёме в лунной полоске света.
Сзади котяры-охотника быстрой тенью бежала серая мышь. И кот, невозмутимо сидевший доселе, в ловком сальто, бесшумно перевернувшись в воздухе назад – ловко накрыл обнаглевшую дичь.
***
Утром, плотно позавтракав, помощники пошли к себе восвояси, проведать осиротевшую на ночь хату.
Отпросившись у строгой бабушки, Алка увязалась за ними.
Солнышко светило вовсю, согревая многочисленные лужи, разлившиеся после вчерашнего дождя. Всё предвещало жаркий денёк.
По сравнению с ухоженным домом вчерашнего ночлега, Лёнькина лачуга предстала глазам настоящим бедламом.
И окинув критическим взглядом свой заброшенный быт, на правах хозяина Леонид постановил:
– Порядок надо навести. Выходные впереди, ни сегодня завтра родичи приедут! А у нас посуда не мыта, полы грязные.
Вместе с Сенькой, не сговариваясь, они дружно посмотрели на Алку.
– Посудой займусь, а полы мыть не буду! Мне это занятие
