в орфографии, а поскольку у меня была хорошая зрительная память, я, много читая, невольно научилась писать более грамотно, чем можно было ожидать от девочки моего возраста. Я страстно любила читать и помнила наизусть те немногие доступные мне повести и романы, которые составляли весьма скудную библиотеку замка. Мне разрешали беспрепятственно рыться в книгах; все они были весьма пристойными, но при этом в них не было ничего истинно поучительного. Все-таки я самостоятельно почерпнула оттуда несколько сведений по истории, географии и мифологии. Мне очень хотелось знать больше. Бабушка к этому времени сильно постарела, ее зрение быстро ухудшалось. Она часто говорила о том, что вскоре придется подыскать для меня гувернантку, которая не станет скучать в нашем пустынном краю и сможет поладить с Денизой. Однако найти такую особу было нелегко.
А когда на плечи бабушки легли еще и заботы о Мариусе, ей стало еще труднее. Он был спокойным мальчиком; езда на лошади и объявленные им охотничьи подвиги ограничились гибелью нескольких воробьев (которых мой кузен подстерегал с необыкновенным терпением и убивал почти в упор), а также несколькими кругами по лугу верхом на лошадке мельника, очень смирной. Однажды ружье, которое Мариус зарядил слишком туго, дало сильную отдачу и испугало его; в другой раз лошадка, которую он пришпорил, взвилась на дыбы и сбросила всадника на газон. После этого мой кузен стал очень осторожен. Пешие прогулки также не всегда проходили для него без потрясений. Мариус похвастался передо мной, что он великолепный ходок и любит бродить по горам. Он увидел, как я бегом спускаюсь в Зеленый зал и перехожу поток по большим камням, и ему волей-неволей пришлось последовать за мной, но Мариус заявил, что это неприятное место и сад ему нравится больше. Что же касается моря, к которому нас отвезли в карете, мой кузен заявил, что оно «дурацкое», поскольку, едва он ступил ногой в лодку, у него закружилась голова, и улегся на дно, твердя, что вот-вот умрет.
Итак, моя бабушка могла не опасаться непоседливости и безрассудства маленького демона. Это ее устраивало. В общем, Мариус был хорошим ребенком, совершенно наивным и с прекрасным характером. У него не было выдающихся качеств, но зато не было и серьезных недостатков, и угрожающих пороков. Бабушка смогла оставить его у себя, предоставить нам обоим полную свободу и при этом спать спокойно. Но какое образование дать этому мальчику, раз уж она считала, что сама не может дать удовлетворительное образование даже девочке? Бабушка посоветовалась с кюре Костелем и Фрюмансом, с которыми сходилась все более и более.
– Прежде всего, нужно понять, – ответил кюре, – какими знаниями этот молодой человек обладает в настоящий момент; если хотите, Фрюманс устроит ему маленький экзамен.
– Хорошо, – сказала бабушка. – Боюсь, я слишком мало знаю, для того чтобы его экзаменовать. Пусть этим займется мсье Фрюманс; он окажет мне большую услугу.
Мариус де Валанжи всегда был вежлив и любезен со всеми, кто был ниже его, но, увидев беднягу Фрюманса, который должен был оценить его знания, стал высокомерен до наглости. Решив поиздеваться над ним, Мариус стал молоть всякий вздор в
