словно напрочь забыл о нашем разговоре в гараже. Значит, случились более серьёзные вещи.
– Нет, я тоже переходил кому-то дороги, однако конфликт был исчерпан. Просто я хочу сказать, что надо беречь себя и теперь ты одна шастать не будешь. Это закончится через неделю, так этот авторитет уезжает.
– Я буду, как Анна Франк, целый день сидеть дома? – очень подозрительно, но я не могу ничего припомнить.
– Придётся. Ты пробовала то, что сегодня предложил Докери. Такая гадость…
Я кивнула, но мои мысли были о совсем другом. Я тут же вспомнила, кто это мог быть. Кто является убийцей девушек?! Я сидела у Коулмана, и мельком его заметила. Я должна явиться туда, чтобы поговорить с ним. Надо усыпить бдительность папы, ждать три часа, а потом через окно и на улицу.
Я не смогла сдержаться, все выложила папе до последней капельник, про Освальда и Блейка. Эдриана это сильно разозлило, потом он понимающе пожалел меня и сказал, что защитит от любых несчастий.
– Забудь, потому что это очень злые игры, – сказал папа.
Папа всегда так говорит, я тоже рекомендую себе всегда забыть, не вспоминать о ноющих ранах, о наболевшем. Но сейчас меня волновала, как раз другая история. У меня одно из качеств – переключаемость.
Я вспомнила про Дэмиана, и я должна была точно явиться к нему, и всё разузнать. Мен ничто не могло остановить.
Я как раз и предполагала такое. Я переодеваюсь в толстовку и джинсы, надеваю кроссовки и медленно сползаю, открыв ставни. Падение было легким, кусты как всегда впиваются в кожу и одежду.
Я прохожу вокруг доме и вглядываюсь в малейшую щель, папа уже смотрит своё вечернее шоу. Взгляд его сосредоточен только на телевизионной чуши.
У меня ещё есть время.
Пистолет неумело торчит из кофты. Я во все оружие, двигаюсь также грациозно, как лань, бегу, рассекая пустоту, меня нельзя догнать. Я забегаю в крохотный мотель, его машина стоит прямо рядом. Поднимаюсь на верхний этаж, открываю дверь и что я вижу, меня кто-то ждал. Сильный удар и дверь за мной запирается, я отлетаю к стене, в миллиметре от меня проносится острый нож, впиваясь в стену.
– Это я, – кричу я.
Он отходит он меня и, оскалившись, улыбается. Дэмиен отшатывается от меня.
– Ты думаешь, это я убийца? Меня подставили…Я уже неделю сижу здесь и жду нападения, ожидание – самая страшная вещь в мире.
Он сам на себя не похож. На нем бесформенная грязная одежда, безумный взгляд, блуждающий в пространстве.
– Мясник в отделе полиции. Убийца Хлои будет наказан.
– Ты ничего не понимаешь! – сказал он, – Твой мозг не вырос из 19-него возраста.
– Дэмиен, ты сам виноват, что перестал ходить на собрания. Они дают защиту и регистрируют нас как неприкосновенную собственность.
Он глухо засмеялся. Оскалился на меня и, шатающейся походкой, забился, как раненый зверь опять в угол. Он посмотрел на меня оценивающе и начал:
– Ты, как товар, подлежишь демобилизации
