Юнаса Смееда стал спасительной соломинкой. Измученная бездельем, она радовалась возвращению к работе, будто желанному отпуску. Конкретная задача, нечто такое, с чем она по-прежнему способна справиться. Предстоящее расследование ее пока что не тревожит. Скудной информации о случившемся на Ноорё слишком мало, чтобы строить версии или беспокоиться. Пока что она чувствует лишь пьянящую легкость.
К северу от Дункера шоссе выписывает плавную дугу, и Карен не упускает случая глянуть на огни столицы и порта, пока высокие, похожие на казармы дома Горды и Мурбека не загораживают вид. На миг перед глазами мелькают фотографии нападений, случившихся прошлой осенью. Серия изнасилований садистского характера, одна из жертв умерла в машине скорой помощи по дороге в больницу “Тюстед”. Преступник до сих пор не найден, новых нападений за минувшие два месяца не происходило. Но это, вероятно, лишь вопрос времени. С наступлением весны мерзавец наверняка возьмется за старое, думает она. Таково было общее мнение, которое Юнас Смеед сформулировал следующим образом: “Пока на улице мороз, эти подонки прячут свой аппарат в штанах”.
Сама она в этом расследовании не участвовала. Едва не погибла в погоне за убийцей Сюзанны Смеед.
При воспоминании о тех событиях щемит под ложечкой, она не успевает отогнать мысль, что лишь секунды и миллиметры спасли ее тогда от гибели. Настроение, совсем недавно лучезарное, омрачается еще больше, когда она видит указатель съезда на Глитне. Пожалуй, надо было еще раз позвонить Эйлин. Не останавливаться на единственной попытке, когда в сочельник нарвалась на автоответчик, но сообщения не оставила. Только послала эсэмэску, пожелала “счастливого Рождества” и добавила: “увидимся у Эйрика и Коре на Новый год”. Последние слова – “привет Бу” – перед отправкой сообщения стерла. Не желает она ему счастливого Рождества, не желает вообще ничего хорошего. За глаза достаточно, что придется встретиться с этой скотиной на Новый год, думает она. Сидеть и держать хорошую мину. Украдкой наблюдать за Эйлин, высматривать признаки того, что она с таким упорством отрицает.
“Конечно, он меня не бьет”.
Может, и правда. А может, нет.
Карен бросает взгляд на дорожный указатель, сообщающий, что до паромной пристани в Турсвике еще 190 километров, и заставляет себя вернуться к предстоящим делам. Вчера поздно вечером она связалась по телефону с Турстейном Бюле, начальником ноорёской полиции, и они договорились около девяти утра встретиться в люсвикской амбулатории. Как она и предполагала, держался он слегка выжидательно. Когда центр берет расследование в свои руки, коллеги в провинции обычно реагируют досадой и облегчением. Постановление, что расследование всех тяжких преступлений будет осуществляться под руководством отдела уголовного розыска Доггерландской государственной полиции (ДГП), было принято одиннадцать лет назад. Освещая это нововведение, СМИ, как всегда, стали на сторону “глубинки”
