встречают отнюдь не с распростертыми объятиями. Карен не обольщалась насчет того, что нынешнее расследование станет исключением. Будь она на службе, выяснила бы все про Турстейна Бюле по внутренней базе данных, чтобы подготовиться как можно лучше. Теперь придется довольствоваться собственными предубежденными суждениями и беглым впечатлением от вчерашнего телефонного разговора: человек старой закалки, судя по выговору, уроженец Ноорё. Держался он безупречно корректно, но голос выдавал, что ситуация для него затруднительная.
Ну и ладно, думала она, лишь бы играл в открытую.
В тот же миг зазвонил телефон. Карен сбросила скорость, не глядя на дисплей, надела наушник. Уверенная, что звонит мама, назвала в микрофон имя. Но в голосе на другом конце линии не было и следа материнской заботы, он даже не стал тратить время на ненужные приветственные фразы.
– Брудаль. Ты далеко?
Карен бросила взгляд на указатель, мимо которого как раз проезжала, и с автоматической покорностью ответила:
– Только что проехала съезд на Ферринг. А что? Только не говори, что вы уже на месте!
Она вдруг пожалела, что не выехала часом раньше.
– Тогда поворачивай. Машина моя не заводится, черт бы ее побрал, надо меня подхватить. Что у тебя там за грохот?
Чертыхнувшись про себя, Карен приглушила радио.
– Так, может, Ларсен? – сказала она. – Он ведь тоже едет сюда.
– Ларсен уже в Турсвике. Знаешь, где я живу?
– Где-то в Лемдале, по-моему.
– Фюрвиксгатан, восемнадцать, прямо на углу Сандевег. Жду на улице.
– Ладно, через четверть часа буду, – стиснув зубы, ответила Карен и опять включила радио на всю катушку.
“You make a grown man cry”, – вопил Джаггер.
7
Рессоры проседают, машина качается, когда Кнут Брудаль, громко пыхтя, усаживается рядом с Карен на переднее сиденье. Недовольно ворчит, дергает ремень безопасности, и Карен, секунду помедлив, наклоняется и помогает ему отрегулировать длину ремня. Она не помнит, кто последний раз сидел на пассажирском сиденье, но, так или иначе, этот кто-то наверняка был вполовину легче судмедэксперта. В конце концов ей удается защелкнуть ремень на объемистом животе Брудаля.
– Ладно, тогда вперед! – говорит она, слыша в собственном голосе льстивую жизнерадостность.
Кнут Брудаль не отвечает.
Минут двадцать еще Карен продолжает попытки, потом сдается. Обычно ей не составляет труда общаться с Брудалем. За без малого двадцать лет она привыкла к его коротким брюзгливым ответам на вопросы в связи с расследованием убийств, выработала иммунитет к его дурному настроению. В его манере обращаться с людьми как с идиотами нет ничего личного, судмедэксперт говорит таким тоном со всеми, от ассистентов до начальника
