визуально осмотреть тело как можно раньше по наступлении смерти. Отныне прикасаться к телу вправе лишь судмедэксперт. Только после завтрашнего вскрытия в центре судебной медицины в Равенбю Кнут Брудаль проведет полное обследование покойного, опять-таки в присутствии руководителя полицейского расследования. Завтрашний день Карен отнюдь не радует.
Свен Андерсен осторожно снимает пластик и кивает Брудалю: мол, прошу вас.
– Что скажете? – спрашивает он, когда Брудаль, быстро глянув на голову, повернул левую ногу Стууба и осмотрел параллельные царапины, тянущиеся от верхней части пятки к своду стопы.
Брудаль кивком показывает, что Андерсен может накрыть тело, снимает защитные перчатки.
– Не знаю, какие у вас тут прогулочные привычки, но, на мой взгляд, подобные отметины могут означать только одно. Разумеется, до вскрытия и осмотра места происшествия полной уверенности быть не может, но я готов держать пари на пару бокалов пильзенского, что вы правы. Его волокли.
– Иными словами, убийство. – Карен трет ладонью лоб. – Возможно, непредумышленное.
И впервые после звонка Смееда, избавившего ее от необходимости продолжать празднование Рождества, она чувствует знакомую тревогу: как пойдет расследование? Вчера по телефону начальник обещал организовать подкрепление, но пока не слышно, чтобы ему сопутствовала удача.
– Ладно, тогда успеха, Эйкен, – слышит она голос Брудаля, в котором сквозит что-то вроде злорадства. – Тебе явно придется застрять в этой глухомани.
9
Магистральное шоссе № 12 наискось прорезает Ноорё, от Люсвика через Скребю и дальше на север, до Гудхейма. Слева от дороги высится горная цепь Скальвет, защита от атлантических ветров, по другую сторону, к востоку, ландшафт все больше понижается, но вдали маячит еще один горный хребет. Не такой высокий, как Скальвет, но вполне надежно защищающий поселки, с виду беспорядочно рассыпанные в центральных районах острова.
Кнут Брудаль остался в Люсвике, Карен же сейчас следует за черным “вольво” Турстейна Бюле. Чуть севернее от съезда на Скребю они сворачивают с магистрали на асфальтированную, но давно требующую ремонта дорогу. Стараясь не отставать от Бюле, Карен все-таки успевает прочитать надпись на покосившемся указателе:
РАЗРЕЗ КАРБЮ, ЧАСТНАЯ ДОРОГА.
Она не впервые видела этот указатель, в детстве много раз проезжала мимо и думала, что в названии чувствуется что-то роковое. Что-то запретное и заманчивое. Слышала, как кузены хвастались, что ходили туда купаться, хоть это и запрещено. И вполне возможно, ребята не врали. Общественная жизнь Финна, Эйнара и Одда сводилась главным образом к тому, что они подбивали самих себя и своих приятелей на поступки один глупее другого. Чем опаснее, тем лучше. С них вполне станется побиться об заклад, кто рискнет прыгнуть в ядовитую ледяную воду карьера. И все долгие летние каникулы они изо всех сил воспитывали ее. Может, их подзадоривало ее изумленное восхищение, а может,
