упокой», что поют священники на похоронах.
Решив, что их при жизни отпевают, бандиты стушевались.
Тогда-то и вышел вперед Вася-Грузин и попросил их больше сюда не приходить.
Нет, не было силы в зоне, если не считать одного человека…
За всю свою большую и многотрудную жизнь о. Мартирий встретил только двух равных себе по силе людей. Первым был Лом-Али, воинствующий мусульманин, а вторым – Челубеев, воинствующий атеист.
О. Мартирий состязался в свое время с первым, и победитель по сей день не был объявлен.
Теперь он был готов сразиться со вторым.
Но не победить хотел о. Мартирий Марата Марксэновича, то есть победить, конечно, но, победив, не унизить, а возвысить, приблизив к тому самому небесному царству, которое силою берется.
Вот для чего о. Мартирий своевольно решился на такой предосудительный для православного монаха поступок, как участие в спортивном поединке – он не мог отказаться, да и не хотел отказываться.
Как деньги к деньгам, сила тянулась к силе.
Не станем здесь рассказывать, как бок о бок с о. Мартирием молился в ту ночь о. Мардарий, хотя есть что рассказать. В его молитве можно было услышать такие слова: «Сокруши мышцу грешному и лукавому, взыщется грех его и не обрящется». Невольно думается: уж не заклинание ли это какое, но сейчас не это уже важно, не молитвы молящихся монахов, а молитвы молящегося в то же самое время в храме Игорька…
С момента, когда Игорёк покинул общину и отправился на поиски коварного чушка, по вине которого операция «Левит» закончилась провалом, до момента, когда вернулся, прошло каких-нибудь полтора часа, но за этот небольшой промежуток времени изменилось многое, если не всё.
Игорёк уходил от своих, а вернулся к чужим, потому что сам стал чужим. «Вот теперь я точно не от мира сего…» – усмешливо думал он, ловя на себе удивленные взгляды общинников.
Во время неожиданной встречи с Хозяином Игорёк принял решение – свое окончательное решение, – ничто не могло его поколебать, но почти сразу по возвращению в общину начались конкретные чудеса, и он в своем решении заколебался – сперва не сильно, а потом чуть не с ног валило.
Во-первых, мыши.
Они исчезли.
Не только сами шныряющие туда-сюда серые твари, не только их противное, доносящееся из всех углов шуршание и писк, но и дух их мышиный – тепловатый, тошнотворный, который не перебивал даже греческий ладан, исчез.
Во-вторых, вернулся кот Чарли, он же Котан Милостивый, он же сексуальный гигант, изнасиловавший у всех на глазах хозяйскую собачонку. Вернулся, нажрался и, как пьяный мужик, завалился спать у дверей, так что, входя в подсобку, приходилось высоко поднимать ноги. А разговоры про то, что Светочка перелопатила кота поперек спины, оказались не более чем разговорами: на боли в спине Котан не жаловался.
Причем первое со вторым не было связано: мыши исчезли до того, как кот вернулся, еще утром исчезли, просто это не сразу поняли, так что и первое,
