денег и не требовал их своевременной отдачи, делился со страждущим последним стаканом вина. Когда Пашу-летчика выставила жена, его в своей «однушке» приютил Виктор Иванович, и Паша жил у него довольно долго. Маркёр любил повторять, как бы оправдывая частые возлияния:
– Пьянство – классическая беда моего ремесла.
Завсегдатаи бильярдной любили с ним выпить. Виктор Иванович был великолепным рассказчиком, балагуром. Он всегда мог объяснить явление, поступок, правительственный указ или постановление. Замедленным говором Виктор Иванович подчеркивал категоричность и неотвратимость того, что должно произойти. Маркёр умел говорить о сложных вещах просто и понятно. А как он заливался соловьем о женщинах! Когда кто-либо заводил разговор на эту тему, то она, как правило, не обходилась без сальности. Виктор Иванович грустно вздыхал, словно жалея автора плоской шутки, и продолжал эту же пошлость, но ненавязчиво ее поэтизировал, возвышая женщину; в конце рассказа ее образ уже был самим совершенством. Однако в конце тирады маркёр, как правило, с грустной улыбкой добавлял:
– Нельзя не любоваться этими прелестными озорницами с их неукротимым кокетством, – вздыхал рассказчик. – Но любоваться лучше издали.
Я понимал, почему мы выбрали в попутчики Виктора Ивановича, а вот почему он выбрал нас? Может быть, у него не было другого пути?
Заметив мою агрессивность в отношении Юрки, маркер опередил меня афоризмом (сколько он их помнил на все случаи жизни?):
– Каждый изнемогает на своем собственном пути.
– Да… – не очень вежливо согласился я, – но каждый сам выбирает свой путь. Думаю, что при выборе существует лишь один вариант.
– Во-первых, с чего это ты вдруг взял, что выбранное будет единственно верным решением? – Виктор Иванович прищурился от едкого дыма сигареты, взял свободной рукой изумрудно-зловещую бутылку и, мгновение подумав, поставил ее обратно. – Во-вторых, – он покосился на Юрку, – обычно принято говорить о социально-общественной среде, и я уверен – это первооснова. Скажу проще: будь у мужика квартира, машина, любимая работа да добрая баба, он никогда бухать не будет. Человек бывает плохим или хорошим не по своей воле, а по стечению определенных обстоятельств, – как правило, после третьей рюмки Виктор Иванович погружался в философские размышления.
Юрка молчал и зло, нехорошо смотрел на стол. Это значит, что сегодня кому-то не поздоровится. Юркина злость будет искать выхода на темных улицах.
– Везде грязь, неустроенность, хамство, – Виктор Иванович взял бутылку, снова выдержал паузу, но на сей раз плеснул водку на дно стакана. Пил он очень давно и был отлично осведомлен о своей алкогольной мере: когда водка уже не улучшает состояние, а стремительно его разрушает. – И ничего нам уже не переделать, потому что мы сами не знаем, чего хотим.
– Квартиру, машину,
