сожалел и переживал, поэтому всегда оказывал поддержку. Он был рядом и никогда ничего не требовал взамен. Он был тем другом, которого я вряд ли заслуживал.
Мы помолчали еще немного. Я подставил лицо налетевшему ветру, неторопливо покрутил банку в руках.
– Элла со мной не разговаривает, – признался Бастиан. – Опять.
Я покачал головой. Элла была девчонкой из параллельного класса, по которой Бастиан с ума сходил еще с начальной школы. Несколько месяцев назад он пригласил ее в кино, и она согласилась, но после сеанса Элла только и делала, что пыталась от него отвязаться. Это было видно невооруженным взглядом, но Бастиан не хотел мириться с очевидными вещами.
– Черт, за тобой столько девчонок бегает, а ты прицепился к этой Шмиц. Тебе достаточно просто посмотреть по сторонам.
Бастиан неопределенно передернул плечами, уныло посмотрел на меня, потом уткнулся взглядом в торчащие пружины матраса.
– Серьезно, Басти. Она и в тот раз пошла с тобой в кино, чтобы только досадить тому типу, с которым якобы рассталась. Не лезь ты в это. Мы с тобой давно решили, что школьные драмы нам не нужны.
Бастиан ничего не ответил, только смял пустую банку и швырнул себе под ноги.
– Не думаю, что это хорошая идея – бегать за тем, кому это все не нужно, – продолжал я. – Если бы она была заинтересована, то…
– Ладно, я понял.
Бастиан качнул головой и посмотрел на меня. Я заметил, что на переносице у него высыпали бледные веснушки.
– Надеюсь.
Он тяжело вздохнул и попытался улыбнуться.
– А ты что будешь делать? Винклер был настроен воинственно.
– Да пошел он, – ответил я. – Пусть звонит сколько влезет, а на его уроках я появляться чаще не стану.
Бастиан рассмеялся.
– Меньше месяца осталось. Скоро это все закончится. Можешь поверить? Школа и все такое.
– С трудом.
– Да, – согласился он, – мне тоже не верится.
Неожиданно этот разговор нагнал на нас какую-то тоску, и мы постарались перевести тему. Бастиан пустился в долгие рассказы о затонувших кораблях, и я с интересом слушал его, пригревшись на солнце и крепко зажмурив глаза, чтобы яснее видеть перед собой пробоины в корпусах из африканского махогани и ужас на лицах капитанов, чьи судна навсегда затерялись в глубоких водах.
2
За кинотеатром мы просидели до темноты. Когда я вернулся домой, то застал отца на кухне. Он, склонившись над маминой шкатулкой с драгоценностями, искал в ней что-то. Перед ним на столе лежали жемчужные серьги, серебряные цепочки, брошь в виде стрекозы – перламутровые крылья, голова из розового кварца.
– Ты опять прогулял школу? – спросил он, не поднимая головы.
– Я был у мамы.
– Я знаю, но это не оправдание. Ты сам прекрасно это понимаешь.
Он казался печальным, почти убитым горем. Я сел рядом.
– Что
