закурить уже не казалась мне такой уж неправильной.
– Отец в основном тачками занимается, – ответил Ойген, а потом быстро добавил. – Тебе не кажется, что оно какое-то разбавленное? – он кивнул на пиво.
– Может быть.
Он так быстро перескочил с темы на тему, что я понял: он не хочет говорить о семье.
– Наверняка, – со знанием дела протянул Ойген.
Солнце уже садилось, налетел ветер, стало прохладно. Оскар, немного приуныв, лежал у моих ног, уткнувшись носом в лапы. Ойген курил одну за другой и дышал себе на ладони, чтобы согреться. Я заметил, что заусенцы у него на пальцах были обкусаны в кровь.
– В какую школу ты ходишь? – поинтересовался я.
Ойген посмотрел на меня, как на идиота.
– Я не хожу в школу.
– Закончил?
Он поморщился.
– Типа того, – сухо ответил он и вновь затянулся. – Выгнали.
– За что?
Ойген хрипло рассмеялся, провел ладонью по волосам. Я заметил, что уши у него слегка заостренные, как у эльфа.
– За несанкционированный поджог двери директора, – признался он.
– Серьезно?
– Ага.
– Черт, классно.
– Надо же было чем-то себя развлекать, а?
Мы посмотрели друг на друга и взорвались пьяным хохотом. Оскар взглянул на нас с явным недоумением, а потом принюхался к пакету, который все это время лежал рядом со мной.
– Мы забыли про чертовы карривурсты! – я хлопнул себя по лбу.
– Давай их сюда, – поторопил меня Ойген. – Жрать до смерти хочется. Как твоя рука, кстати? Ты здорово через капот перелетел.
– Нормально, – сказал я, понимая, что рука действительно перестала болеть.
Граффити – девушка с голубыми волосами, облупившийся череп, выцветшие зигзаги, лицо Сальвадора Дали – въелись мне в память за несколько часов, проведенных возле склада. Мы задержались на его ступенях до глубокого вечера. Я окоченел, но мне так нравилось сидеть у склада и разговаривать о всем подряд, что уходить совсем не хотелось.
– Ага. Вот так правильно, – сказал Ойген, когда я докурил первую в своей жизни сигарету. – Не забывай только вдыхать, когда затягиваешься.
Я кивнул, потушил сигарету о стену и швырнул бычок себе под ноги. У меня немного плыло перед глазами. Кончики пальцев приятно онемели, и я несколько раз потер ладонями о джинсы.
Ойген косо улыбнулся и широко зевнул.
– Ты когда-нибудь стрелял? – бодро спросил он.
Я вопросительно изогнул брови.
– Понятно, – фыркнул он. – Научить?
– Э-э… – я растерялся. – Сейчас?
– Чтобы мы тут убили кого-нибудь на пьяную голову? – он покрутил у виска пальцем. – Потом.
Я несколько раз моргнул.
– У тебя оружие есть?
– Ну да, – он передернул плечами, словно не видел в этом ничего странного. – Не совсем у меня, правда.
