гул, состоящий из звона колоколов, гудения рожков и криков глашатаев, повис черной пугающей тучей, и город охнул, но знал: надо идти. Это закон, а его образованная Тулуза ценила.
В особняке Лонжеров начался переполох, который возможен только в доме, где три знатные дамы собираются выйти в свет, да еще куда – в Нарбоннский замок! Баронесса не была там уже несколько лет. И столько же почти не обновляла свой гардероб. Несмотря на достаток, купить приличный дамаст или бархат в стране, где торговые пути разрушены войной, не представлялось возможным. Взрослеющим девушкам приходилось довольствоваться тканями низкого качества или же нарядами, перешитыми из платьев самой баронессы.
Но разве можно явиться на церемонию присяги, пусть и к неотесанному северянину, в старом платье? Этого Агнессе не позволяло ее женское тщеславие! Она задействовала свои связи и все-таки приобрела несколько отрезов великолепной материи. Срочно привлекли к работе портних с ближайших улиц, сама баронесса с дочерью и племянницей день и ночь вышивали сложные узоры, но к назначенному дню умопомрачительные туалеты были готовы.
Наряд Агнессы состоял из пурпурной котты и бордового сюрко, проймы которого были отделаны мехом серебристой лисы. На голове баронессы красовался затейливо драпированный вимпл из тончайшей реймской ткани. А вот юные дамы повздорили из-за цвета ткани. Обе пожелали быть в ярко-зеленом.
– Девочки, не ссорьтесь, у меня голова идет кругом! Сделаем так, – сказала наконец баронесса, – ты, Сабина, наденешь голубое платье и привяжешь к нему зеленые рукава, Аделаида же сделает наоборот.
– Хорошо, – тут же уступила племянница, понимая, что подобные торжества очень важны для ее кокетливой кузины.
Сабине же и без них прошлой зимой было весело. Она прекрасно проводила время с Кретьеном (поздней осенью он вернулся в Тулузу, возмужавший и загорелый). К тому времени воспоминания о Габриэле почти стерлись у нее из памяти, а вот тоска по катару, сплетенная из детских романтических грез, лишь усилилась. Юноша продолжал педантично навещать дом Лонжеров раз в неделю, и Сабина очень радовалась этим встречам. Они с Кретьеном с неугасаемым интересом говорили обо всем на свете, уютно устроившись у камина с бокалом гипокраса[33] в руке, а чаще прогуливаясь по заснеженному зимнему саду и наслаждаясь свежим морозным воздухом. Но повсюду за ними следило недремлющее око Агнессы. Именно тетю Сабина считала виновницей того, что их с Кретьеном отношения не шли дальше невинных бесед. Ничего не замечая, мечтательная девушка упорно ткала в своем воображении полотно истинной любви.
– Накиньте эти плащи. – Агнесса вернулась с подарком Раймона Тулузского.
Девочки, только что весело кривлявшиеся друг перед другом, мгновенно сникли. Настроение им испортила одна и та же мысль: в плащах, подаренных графом Тулузским, они отправятся к нему в замок, но хозяйничает там уже другой человек. Охваченная праведным гневом Сабина уже собиралась заявить, что
Вино, подслащенное медом и приправленное имбирем, корицей и гвоздикой.
