небо словно выцвело – едва ли в нём можно было различить голубые оттенки. Лучи точно желали высушить всё в городе существующее: здания и деревья плыли, а очертания их поминутно то выпрямлялись в чёткие струнки, то вновь расходились волнообразными нитями. Какому-нибудь туристу могло почудиться, что прибыл он не в средние широты, а в самую настоящую пустыню, по ошибке. Но оцепеневшие ясени и липы, укутанные в сочную зелень, тотчас же доказывали ему обратное.
На вымощенной булыжником улочке, сокрытой от соседей плотно прижавшимися друг к другу низенькими зданьицами, не было никого. Там строение порушено, тут у полупустого магазина дверей нет, здесь и вовсе одни руины остались. Где-то в треснутых, а то и вовсе разбитых окнах проглядывали серьёзные и злые лица, в маленьких закоулках меж жилыми домами скапливались группки бездомных по два-три человека, все мрачные, грязные и неопрятные, кто с бутылкой, а кто и с ножом. Лишь из этих закутков временами доносились рычания да хрипы – в остальном же улица была безмолвна, словно по ней только-только пронёсся ураган.
Каждое такое утро тишину здесь нарушали ритмичные шаги. Это двое молодых студентов третьего курса Медицинской академии, единственный корпус которой – громадное здание в античном стиле, – располагался в нескольких кварталах отсюда. Парни, оба в парадном, качая в руках свои портфели, с озабоченным и невесёлым видом шли по тротуару в сторону учебного заведения, постоянно поглядывая и на местных люмпенов, и на места их встреч, и на руины.
– Третий год, а как будто в первый раз – всё как и было, – тоскливо протянул один из них – стройный парень среднего роста с шоколадными волосами. Широкий подбородок его дрогнул, выразительные глаза слегка прикрылись и тяжело запрыгали от дома к дому. – Разруха и нищие…
– Типичные жертвы войн, – равнодушно констатировал его собеседник, примерно такого же роста крепкий человек с шевелюрой цвета воронова крыла.
– Но когда-то это должно закончиться, Александр! Музеи разрушены, памятники разрушены! Глянь, сколько этих бездомных! Да когда вообще такой их процент был в истории! – воскликнул товарищ Александра, отчаянно взмахнув рукой.
– Огорчает и радует, что такое везде… Я имею в виду, совсем везде, – подтвердил Александр.
– А я про что! И ты погляди – всюду олигархи, предприниматели, куча богатого сброда, а народ-то страдает!
– Не перегибай палку, – послышался смешок. – Если бы не эти олигархи, рассказываю, бомжей было бы вдвое больше…
– Не защищай своего отца! Он тоже в этой среде, значит, тоже виноват в страданиях народа!
На это Александра ответил лишь озорной улыбкой, особенно чудно сочетающейся с его острыми чертами лица.
– Да-да, все у тебя виноваты… Между прочим, рассказываю, большинство бизнесменов помогали стране оружием, а людям – продуктами и бытовыми товарами, поэтому и стали такими. Не хочешь похвалить их за смелость, а? До всех этих войн наша страна почти, это, социалистической была!
– Только твоего отца и можно похвалить
