* *Она берет его рубаху. Нужно заштопать.
На табурете остается желто-розовая неживая рука. Она лежит ладонью вверх, ремни небрежно сброшены. Полусогнутые пальцы смотрят вверх – словно отростки или корни. Рука пугает Мирцу, но девушка пересиливает страх и храбро касается ее пальцами.
Рука неожиданно теплая. Даже странно. Это почти приятно. По дереву, из которого рука сделана, идет рисунок линий.
Рубаха, вспоминает Мирца.
Это явно подшито женской рукой. Мирца неожиданно чувствует ненависть к той, что так ровно наложила стежки. Странно. Кто она Мирца, такая, чтобы ревновать голубоглазого к другим женщинам?! Он ей даже не нравится.
Совсем нет. Нет.
– Кто это сшил?
Он равнодушно пожимает плечами.
– Моя жена.
На несколько мгновений у нее перехватывает дыхание. Мирца думает, что расколотить ему голову чем-то тяжелым – хорошая идея. Отличная идея.
– А это? – Мирца справляется с собой и берет с табурета его штаны.
– Жена.
Она смотрит на него. Ее трясет от ярости.
– Лжец! Здесь другая рука!
Тиуториг усмехается, а глаза остаются равнодушными. Но хотя бы нет этих «щелчков» – такое бывает, когда у него плохой день. И это ее радует. Иногда с одноруким действительно жутко. Один раз он ее чуть не убил.
Это странное счастье, когда однорукий приходит сюда, в «Счастливую рыбу». Но все-таки это счастье.
– Значит, и жена другая, – говорит он. Мирца швыряет в него штаны.
– Сколько у тебя жен?!
Беловолосый смеется. Голубые глаза горят ярко – до безумия. Мирца не хочет смотреть, но все равно смотрит.
– Так сколько? – она подходит, бьет беловолосого по плечу, толкает со всей силы, чтобы он, наконец, перестал хохотать. Но его это еще больше смешит.
– Много, – говорит Тиуториг. У него жесткий варварский акцент. – Тебе так важно знать?
– Нет!
– Хочешь быть одной из них?
Мирца замирает. Встает. Отходит к окну, чтобы скрыть дрожь.
– Нет, – говорит она. – Ни за что!
Варвар с белыми волосами и голубыми глазами выдыхает, запрокидывает голову. У него жесткая золотистая щетина, он давно не брился.
– Я вернусь, – говорит он. – Закончу одно дело и вернусь. И неважно, сколько у меня жен. Мне на них плевать. Я заберу тебя с собой. Мы поедем…
– Куда?
– На теплое море, – он ухмыляется чему-то. Мирца чувствует ревность. Среди тех воспоминаний ее нет. – Туда, где жарко. В Грецию, например. Или в Африку. В Иудею. Почему нет? Тем более что мне все равно туда надо.
– Сейчас?
Усмешка.
– Лет через десять. Но можем поехать раньше, если хочешь.
– Ты выкупишь меня у хозяина? – спрашивает она с надеждой.
– Выкупить?
