и многих безвинных побили, и по деревьям вешали, и в воду сажали, и всякие иные неистовства творили. Кровь замученных вами казаков вопиет к небу!..
Булавин вздохнул и, обратившись к казакам, продолжил:
– Прошу вас, атаманы-молодцы, всё любезное Войско Донское, по чести и совести учинить приговор этим изменникам! Как приговорите, так и будет!
Толпа колыхнулась, грозно тысячью голосов выдохнула:
– Смерть! Смерть изменникам! Побить их всех!
Приговорённых предателей повели на Черкасские бугры и там всем отсекли головы.
…И вот выборы нового войскового атамана. Игнат Некрасов предложил избрать войсковым атаманом Кондратия Булавина.
– Любо! Любо! – восторженно одобрили казаки. Некрасов взял лежавшие на столике знаки атаманского достоинства и власти – насеку и булаву, и вручил их смущённому Кондратию, со словами:
– Веди нас, атаман, на ратные дела за волю и лучшую долю!
Булавин составил план взбунтовать все окраинные городки, произвести мятеж во всём казачестве, потом взять Азов и Таганрог, освободить всех каторжных и ссыльных и, усиливши ими своё казацкое войско, идти на Воронеж, а потом на Москву. Он стал выступать за государственную независимость донского казачества и даже отправил свой план государю Петру I с обоснованием требований к нему восставших, прежде всего восстановления на Дону прежних вольностей. Самодержец на такое письмо ответа не дал, да и не думал давать…
Войско Булавина с каждым днём увеличивалось. Отовсюду к нему шли казаки, вольные люди, беглые крестьяне и даже солдаты, бежавшие из царских войск, замордованные офицерами—самодурами. Такое количество людей необходимо было вооружить, одеть и накормить. К этому времени у Булавина уже было много золота и серебра, спрятанных в тайных схронах. О местах их нахождения знали только старшины, которым доверял Кондратий. Но многие казаки знали о наличии войсковой казны. Чтобы скрыть данные о настоящем месте нахождения казны, атаман Булавин попросил пустить слух среди казаков, что по его приказу из золота были отлиты золотые кони в натуральную величину и якобы спрятаны они на берегу Волги, недалеко от Царицына.
Имевшиеся у Булавина планы в дальнейшем добиться государственной независимости донского казачества требовали иметь в наличии ещё большее количество золота и серебра. Этому ему помог случай.
Войсковой атаман проверял созданные полки. И вот в одном из полков, в место дислокации которого Булавин прибыл уже в сумерках, он услышал песню под звук бандуры. Подойдя к костру, вокруг которого сидели казаки, слушавшие песню, Кондрат присмотрелся к поющему старику.
– Ты ли это, диду Остап?
– Я, Кондратушка!
– Жив ещё, а ведь ты, диду, был уже немолодым, когда, лет десять назад, мы ходили за зипунами
