с братом начнет искать полиция, а на этой тарелке не так много мест, где можно спрятаться.
Я поглядела на сетчатые черные крылья корабля, зависшие над нами и тускло отливавшие оранжевым в свете дуговых фонарей.
– Зачем я вам нужна?
– Расскажу, когда будем на борту. Пойдем же!
– Я не могу. У меня дядя…
– Уверена, с ним ничего не случится.
Впереди гостеприимно светилось отверстие шлюза – желтый кружок на тусклом корпусе. Ломакс потянула меня к нему.
– Я не могу улететь, – сказала я.
– Мы все улетаем. Ну, давай на борт.
Она забросила меня в шлюз. Паук так и держал пистолет на сгибе костлявой руки. Он смерил меня взглядом и вздернул бровь.
– Не думал, что она такая молодая.
У него был густой, внетарелочный акцент, а короткие тонкие дреды торчали, как растопыренные паучьи лапки.
Парень перевел взгляд на моего сводного брата и добавил:
– Мне казалось, нам нужна только она.
Оба уставились на Мишеля, который заметно побледнел и стал пятиться, будто испугавшись лившегося из шлюза света.
– Залезай, пацан, – поморщилась Ломакс и подала ему руку, но тот отступил на два шага.
– Нет, я не могу. Не хочу, – вскинул он ладони, защищаясь от нее.
Я потянулась к нему, но длинные пальцы Паука ухватили меня выше локтя.
– Прости, милая, – пробурчал он, – ты останешься с нами. Нам без тебя никак.
– Но он же мой брат!
Стоявшая рядом Ломакс тихо выругалась и обратилась к Мишелю:
– Ты нам не нужен. Мы, собственно, за ней. Если хочешь с нами – давай. Но решать нужно сразу.
Я поймала взгляд Мики. Его лицо было бледным в лучах прожекторов.
– Нет, я не полечу. – Он потер глаза. – Извини, Корд.
Я не верила своим ушам. Это ведь Мишель хотел отсюда убраться! Мечтал об этом. А теперь, когда ему предложили исполнение желаний, струсил? Все его громкие слова вдруг обратились в ничто, и я наконец увидела боязливого мальчишку, который всегда прятался за бахвальством.
Ломакс глубоко вдохнула, как видно что-то решив для себя:
– Лови! – И швырнула ему кредитный диск.
Мишель машинально схватил.
– Там пять сотен, – сказала она. – Продержишься какое-то время. Фургон можешь оставить себе.
Он часто моргал. Его взгляд метался от диска ко мне.
– Извини, Корделия.
– Мики?
Портовые огни расплылись, в глазах у меня стояли слезы.
– Я не могу, – повторил он.
Мне хотелось вцепиться в него.
– Ты же только об этом и говорил!
– Это так. – Он хлюпнул носом и утер его рваным рукавом парки. – Мне жаль, правда, правда, жаль.
Брат полез в фургон. Я позвала, но он не обернулся.
