я время. Подсознание подсунуло мне ещё одно значимое событие. В романах такое происходит в минуты смертельной опасности. Как некстати – учитывая СубПортацию! Но когда есть кнопка, справедливое. Каждый день мог оказаться последним…
Это была комиссия, которая определила нашу судьбу – судьбу андроидов в мире, пережившем восстание андроидов. Уже проголосовали за утилизацию. Не вышло. Поэтому назначили специальную проверку. По итогам которой проголосуют вторично. А потом придумают спецкомбо, предупреждающие знаки и кнопку. Но это будет потом.
Комиссии выделили аудиторию, в которой проводили планёрки, – сообщил Крис, плюхаясь на диван рядом с Виктором. Проверять будут по одному. Я тут же вскочил, готовясь идти первым.
Не получилось: пригласили Заира. Почему его? По какому принципу был составлен список очерёдности? Не алфавит. Не рост… Придётся ждать – впервые! Непривычно. Нервно. Сидя на уютных диванчиках, мы в недоумении переглядывались.
Услышав, что его вызывают, Заир побледнел. Ссутулился – больше чем обычно. Я подмигнул ему, а он смущённо улыбнулся, прося поддержки. Он не умел вести себя на публике. Садовнику это не требуется – «там не нужны слова». На сцене ему поручали изображать дерево. Иногда буквально. Заир не обижался.
Вышел он через двенадцать минут, потный, перекошенный. Сел с краю, сгорбился, притих. Чарли повернулся, чтобы расспросить его. Но не стал.
Вторым шёл Дэвид. Дава, который мечтал об авторском ресторанчике. И делился с нами идеями по оформлению и кухне… Я еле слышно застонал, когда прозвучало его имя. Он и так был как на иголках. Но мог бы успокоиться… Не успел. Вышел через полчаса, с мокрыми щеками, нервно подрагивая всем телом.
Я оказался третьим. Не знаю, что бы случилось, если бы не вызвали, наконец, меня! Потянувшись, я нарочито неспешной и уверенной походкой отправился на экзекуцию. О себе не думал – волновался за Дэвида и остальных. Сердился.
Зайдя в аудиторию, осмотрелся, оценил изменения. Стенные панели показывали стерильный белый – вместо классического дерева. Трибуну убрали. Получилась узкая сцена и ряд «зрителей». Растянули полусферой большой экран. На него выводили наши данные – как фон для каждого, кто «выступал».
Знакомых лиц я не заметил – но наши могли устроить трансляцию. Проф-Хофф точно подглядывал.
Я смотрел на комиссию, которая решала, быть мне или не быть… На самом деле треть действительно требовала утилизировать меня и ребят (результаты голосования сообщил всеведущий Крис). Были там и те, кто искренне считал нас существами, достойными жизни. В общем, они не хотели брать на себя лишнюю ответственность.
Лучше бы они желали моей смерти, по личным причинам или идеологическим. Скрипели бы зубами от ненависти, задыхались бы от отвращения, багровели бы от ярости: «Сдохни! Исчезни! Умри!» Но врагов не выбирают. Мне достались
