весьма учёный и уважаемый человек.
Это было действительно так. В свои тридцать лет Нарэ[16] служил младшим писарем секретариата дворца королевы и был вполне доволен своей судьбой. Жизнь его текла в достатке, спокойно и размеренно. Ведь что ни день, так в его околотке монгольские нукеры врывались в дома или тащили кого – нибудь из соседей со связанными за спиной руками. Его же дом всегда обходили, а сопровождавший монголов околоточный, увидев Нарэ, всегда кланялся и говорил: «Господин Пак! Как ваше здоровье?!»
Каждый день после службы по дороге домой Нарэ заходил в этот уличный ресторанчик. Он любил сидеть здесь за крайним столиком, неторопливо потягивая сладкое вино и чувствуя, как спадает дневное напряжение. В этот момент он обычно с наслаждением представлял, как жена сейчас к его приходу готовит вкусный и сытный ужин.
Вот и сегодня Нарэ сидел за «своим» столиком, пил «своё» вино. Но что‑то было сегодня не так. Весь день во дворце королевы чувствовалось какое – то тревожное раздражение. Старший писарь, всегда с вежливой снисходительной улыбкой отвечавший на приветствия Нарэ, сегодня просто вырвал у него из рук коробочку с письменными принадлежностями и умчался, ничего не сказав. Очень невежливо!
Лёгкий, ещё тёплый ветерок лениво перекатывал между пустыми столиками красные и жёлтые листочки. Посетителей было очень мало. Сейчас, когда сбор урожая закончился, все были заняты заготовками на зиму, в ожидании Чхусока.[17] Мариновали капусту, редьку, всевозможные коренья и травы. Делали твенджян.[18]
А ещё шили новую одежду. Кто – то из новой ткани, кто – то перешивал из старого. Все надеялись, что наступающий новый год, в новой одежде, с новыми припасами, принесёт новую хорошую жизнь.
Правда, назвать происходящее в эти времена «заготовлением припасов» было бы слишком громко. Страна была в запустении. И всё же корейцы не унывали. Так же упорно трудились и веселились во время отдыха. Так же женились и растили детей. А ещё не теряли надежды.
За одним из столиков сидела сама хозяйка ресторанчика с зашедшей к ней поболтать подругой. Подругу звали госпожа Киманэним.[19] Одета она была в широкую длинную синюю юбку и жёлтого цвета жакет с красным воротником и голубыми манжетами.[20]
– Что, прямо настоящим рисом?!
– Ну не бумажным же.
– Вот это да-а! Да нет, не верю я! Эта монголка, конечно, некультурная дикарка, но чтобы рыб рисом кормить! Так не бывает! Люди рис только по праздникам едят.
Хозяйка задумчиво отпила из чашечки немного вина.
– Может, она немного сошла с ума? Говорят, она в поло-жении.
– Вы правду говорите? Я не знала!
– Да. И родится у неё монгольчонок.
– Почему? Он же будет сыном нашего короля!
– Да что вы, госпожа Киманэним?! Они его всё равно монголом сделают!
– И что же, у нас потом королём монгол будет?
– Выходит, так.
– А кто же мы тогда будем? Монголами,
Нарэ – крыло (кор.).
Чхусок – традиционный корейский праздник (празднуется в сент. – окт.).
Твенджян – соевая паста, применяемая в большинстве корейских блюд.
Киманэним (дословно) – уважаемая жена Кима (традиционное обращение к замужней женщине в Корее).
Красный воротник указывал на то, что женщина замужняя, а голубые манжеты – на то, что женщина имеет сына.
