смотрела на него и даже не знала, как себя вести, в то же время и он повернул голову в ее сторону, медленно затянулся и послал ей большой клуб дыма, – потом изъяснился, или даже заругался, на непонятном языке, но резко переменился и в шутливой форме пробормотал вскользь:
– Ну и грязно же у тебя в коридоре! Ты не против? Я тут немного намусорю еще пепла. – Стряхнув весь пепел с сигары, он почему-то снял шляпу и положил ее туда, и со шляпой в руках он прошел в комнату, где еще спала Екатерина.
Он взял стул, который нашел там же, сел прямо перед ее креслом и начал разглядывать ее с минуту. Мать же хотела войти в комнату прямо за ним, но не решилась: она остановилась в дверном проеме.
– У нее сегодня день рождения, – робко выскользнула фраза из ее уст, периодически с жалостью она смотрела то на него, то на свою дочь.
– Да неужели?! Ну раз так, тогда – с днем рождения! – произнес он очень громко, так что мать не то чтобы вздрогнула, а пошатнулась назад в этом же проеме, ноги ее болезненно подкосились, при этом она так крепко схватилась за дверной косяк, словно нашла в нем защитника.
Девушка проснулась. Она почему-то даже как-то и не испугалась ни крика, ни странного песочного мужчины, сидящего перед ее лицом, и понятное дело не заметила всего, что в данный момент случается вокруг нее. Уж тем более крики и грохот стен, к которым она так привыкла за этот год, не могли напугать и завлечь ее сознание. К тому же она вернулась обратно в очередной раз из паутины своих снов, которые кормили ее тревогой. Мужчина нахмурил брови и начал говорить, обращаясь, в частности, строго напрямую к лежащей и удивленной девушке на кресле. Но когда он резко всмотрелся в ее лицо (она смотрела на него в ответ), ее пронзающий взгляд дал ему что-то заключить, какую-то несущественную мелочь во всей этой нелепой ситуации, и он резко сменил тон на более мягкий, начав свое вступление.
– Не знаю, доброе ли сегодня утро, для тебя оно явно будет другое. Меня зовут Джек, я работал с твоим отцом довольно долгое время, а теперь… А теперь! Он умер, – прошептал он это с улыбкой.
Катя смотрела на него и слушала без каких-либо эмоций, в то время как ее мать заливалась слезами и что-то бурно про себя шептала из засаленного дверного блока. Человек продолжал:
– Он умер в море, так как, кроме моря, он ничего и не видел. Тело его, конечно, раздулось жутко, – произнес он это с какой-то ехидной насмешкой в очередной раз. – Ну! Как большая лягушка, вот такая вот! – И руками он принялся изображать эту самую лягушку. – Вообще же когда мы его обнаружили, мы подумали, что мы рыбу выловили. – Мужчина начал откатываться назад, задрав ногу за ногу, а руки скрестив и положив на колени, смотря прямо на Катю, его стул даже затрещал от давления. – Ну и вонь же была от него дикая! А впрочем… В общем, что распинаться, он тебе тут «бабла» оставил! Ну… точнее, наследство! Да, оно, именно оно, – заключил он в досаде,
