она не выдержала. Не на моих глазах она только вот умерла, меня не было… Это я её так ушатал, а сынок потом и добил. Вот так. Есть в её уходе раннем, не в срок, моя вина, грех, и мне отвечать. Сына я так и не смог вытащить, живёт, если ещё живёт, конечно, в нашей квартире в Тамбове, в притон её превратил. А я вот, сюда уехал, на родину предков, так сказать. То ли уехал, да то ли сбежал. Не, я пытался его вытащить, к врачам водил, но… А всё из-за чего? Теперь понял цену глоткам?
Над рекой, над лесом взошла луна – так долго мы говорили, наверное, больше часа…
– Я вот верить в Бога стал, по-своему как-то, может, коряво, но начал, – Шиндяй только теперь поднял груз – речной камень. – Честно скажу, не обижайся только, я тебя с собой на рыбалку взял, чтобы, может, и выговориться. Мне тут совсем не с кем. Не могу каждый вечер вот так, как надавит на грудь, на горло что… А посмотрю на небо, и думаю, что она, Маша, там, по ту сторону великой воды, как древние мокшане говорили. Она там. И видит меня оттуда.
– Красиво так они тот свет назвали – по ту сторону великой воды, – сказал я. Шиндяй стал грести, я опустил ладонь в воду и смотрел, как в отражении слегка играет лунный свет.
– Мне почему-то кажется, что древние люди, что жили тут, по берегам Цны, почитали эту реку, воду за святыню. Когда стоишь на одном берегу, другой же видишь. И жизнь – как река. Те, кто ушёл, значит, её переплыл, и смотрит теперь на нас оттуда. Ждут. Тоскуют, а сказать, передать весточку не могут, хотя и хотят, даже кричат, зовут одуматься, но ничего не слышно, – он помолчал. – И небо тоже, как река. Мордва-мокша верила в творца-бога, который создал небо и землю.
– И человека из пня…
– Тоже, да. А всё потому, что ему было скучно в огромном пустом пространстве, которое он, Шкай, создал. Вечером он зажигает свечу в виде заката, а когда она догорает, он плавает в каменной лодке по небу – видишь луну? Это он! Мокшане верили, что луна – это лодка бога. Плывёт теперь Шкай, свечи-звёзды зажигает, одну за другой, и ему теплей и веселее.
– Но это же какая-то сказка…
– Может, и сказка. Но насколько лучше, как представишь. И легче жить со сказкой-то, если она добрая. Да, и Маша там где-то, – он приложил ладонь к глазам и присмотрелся.
– За рекой, за луной и солнцем, за небом, у самых звёзд она. Где-то там меня ждёт, непутёвого. Вот так жизнь прожита, словно сухостоя по лесу наломано, не вернуться и не переступить. А ты думай, Миша. У тебя ведь всё ещё впереди.
– Знаешь, Шиндяй, скажу честно, можно?
– Валяй, – мы уже подгребали к берегу.
– Спасибо, что взял с собой. Я, кажется, многое начинаю понимать, и у тебя учиться.
– Чему? Мы ж ничего не поймали.
– Ты понимаешь, о чём я.
– И то верно. Ладно, давай уж не до слюней, а то я тоже что-то сегодня раскис, тебе лишнего наговорил. Давай причаливать.
– Знаешь, а я верю.
– Чему, то есть… во что?
– Всему, что ты рассказал, –
