года следствия и суда
остатки бизнеса Майкла закошмарили,
арестованное имущество бездарно просрали,
а сам Миша, чуть не разорившийся
на оплате услуг банды своих адвокатов,
хором певших ему воодушевляющее:
«У них на вас ничего нет!»
поехал по приговору суда
далеко и надолго,
туда, где след его давным-давно пропал.
Рассказывают, что на зоне
он, офицер-замполит, выкинул фортель —
поменял масть и перешёл к «чёрным»,
они технично развели его на бабки,
и Майкл исправно грел общак,
оплачивая телефонные переговоры
и прочие прихоти воровского сообщества,
пока деньги в его закромах
не закончились совсем.
Что лично до меня,
то я остался ему благодарен.
Он заставил меня изменить себя,
научил многим полезным вещам,
помог стать настоящим профессионалом,
понять своё истинное предназначение.
Может, это чересчур высокие слова,
но мне хочется, чтобы память о нём
осталась именно такой —
может быть, потому,
что я чувствую лёгкую вину перед ним?
Со временем я догадался,
что все его эпатажные выходки
были просто попыткой экшн-перфоманса,
Миша что-то хотел пробудить в нас,
расшевелить, растолкать,
вывести из зоны местечкового комфорта.
Иногда я даже ностальгирую
по тем весёлым временам,
вспоминая, как Свирепый Майкл
выпрыгивает из своего джипа
и бежит через грязное футбольное поле,
выхватывая из-под чьих-то ног мяч,
ставит его перед воротами,
и с рычанием, с разбегу
пробивает мне пенальти…
И я, как обычно,
вопреки всем его надеждам,
всегда отбиваю этот мяч кулаками.
Ночная смена
вставай пошли
я слышу чей-то противный голос
но не хочу открывать глаза
меня охватывает отчаяние
тоскливо так, что хочется плакать
я снова в черно-белом аду
та же кровать, тот же вечер
всё те же опротивевшие лица
и нескончаемая ночь впереди
как будто смотрю один и тот же фильм
дежа вю с привкусом изжоги
вижу знакомые ободранные стены
за окном темно, деревня уже спит
значит, нам пора в ночную смену
Колян спит, сидя на кровати
Андрюха доедает из миски кашу
