раздуть каждую новость, ни политики, старающиеся поднять свои рейтинги и готовые подстроить историю на любой лад, удовлетворяющий желания электората. Для матерей волк – опасность, способная уничтожить детей, для молодежи – это этап, через который нужно пройти, для церкви – всесущее зло, с которым мы боремся каждый день, для мужчин – опасность, от которой нужно оградить семью и хозяйство. Они готовы назвать чёрное – белым, а белое – чёрным, лишь бы в своих корыстных целях удовлетворить желания тех, кто может им помочь.
На часах уже полночь, а Молли и Генрих ещё не вернулись. Помимо размышлений о словах доктора, о будущем его особняка и семьи, о том, стоит ли соглашаться на одно из тысяч разношёрстных предложений, пока ещё существует такая возможность или нет, добавились мысли об этих двоих. Он был ужасно зол на Генриха, как можно уйти с утра за продуктами и до сих пор где-то шастать?
Служанка помогла Рафаэлю спуститься и усадила на кресло в гостиной. Там он просидел ещё три часа до возвращения обоих. Те будто не замечали его, не прекращали перешёптываться и смеяться. Рафаэлю пришлось повысить голос, чтобы на него обратили внимание. Генрих стоял тихо, и молча выслушивал всю критику, недовольство друга, Молли же старалась отвечать, но Генрих её останавливал. По итогу она убежала в свою комнату, так и не дослушав брата.
– Зря ты так, – тихо, давая понять, что не претендует на верховенство в этом доме, произнёс Генрих. С разрешения своего друга, что так же служило подтверждением уважения к авторитету Рафаэля, он уселся на соседнее кресло и достал сигару.
– Это моя сестра!
Генрих не успел ответить, Рафаэль раздался кашлем. В комнату вошла прислуга, но дрожащая, покрытая волосом и длинными когтями рука остановила её. – Ух…о…ди.
– Я справлюсь, – успокоил прислугу Генрих и жестом руки попросил уйти.
Руки Рафаэля дрожали, в дрожь частично попало всё его тело. Ссора, хоть и не продолжительная, вытянула остаток сил. Кашель не прекращался, Генрих протянул другу платок, тот его взял и выкашлял огромный коричнево-красный сгусток.
– Брат, всё хорошо?
– Чем вы занимались всё это время? Где чёртовы продукты? Не мне тебе объяснять, что молодой девушке не к лицу возвращаться в такое время чёрт побери откуда!
– Ты что, не доверяешь мне? Неужели ты мог подумать что-то плохое о нас?
– Я уже не знаю о чём думать! Я, чёрт побери, болен, я не чувствую собственного тела, я не могу нормально питаться и ходить, я устал каждый день прогонять жадных к богатству журналюг, политиканов и финансистов, помимо этого я должен, в своём нынешнем состоянии, думать, как обеспечить семью, а мне на голову ложится теперь и эта ваша проблема.
– Кому ты снова отказал?
– Приходила пара мелких чинушей, писатель и журналист, все без умолку твердили, что раздуют мою историю и в стране не будет человека, не знавшего, кто я такой…
