говорит Мину.
– Да, оставь эту тему. Мину неприятно об этом думать, – поддерживает ее отец.
– Хорошо, – мягко соглашается мама, но взгляд, брошенный ею на отца, режет острее бритвы. – Я только хочу сказать, что Мину очень нравился Макс, поэтому Ильву ей воспринять трудно. Кстати, в отличие от тебя, Эрик, я считаю, что на неприятные темы тоже надо уметь разговаривать.
– А еще у нас в классе новый мальчик, – вмешалась Мину, прежде чем папа успел ответить. – Виктор Эреншёльд, из Стокгольма.
– Эреншёльды. Это они купили старую усадьбу, – сказал папа.
Будучи главным редактором газеты «Энгельсфорсбладет», он знал обо всем в городе, начиная от мелких соседских разборок и заканчивая финансами муниципалитета.
– Ты что-нибудь про них знаешь? – спросила Мину.
– Их двое. Отец и сын. Отец – дейтрейдер, то есть человек, покупающий и продающий акции и зарабатывающий деньги на электронной валютной бирже. Я разговаривал с Бертилем, хозяином дома, и он сказал, что оба Эреншёльда ужасные снобы. И младший, и старший.
– Бертиль, наверно, первый раз в жизни стокгольмцев увидел, – фыркнула мама.
– Мне показалось, он довольно ограниченный человек, я имею в виду Виктора, – быстро вмешалась Мину.
– Может, это результат неуверенности, – предположила мама.
– Или дурного характера, – возразил отец. – Нельзя всюду видеть психологическую подоплеку.
– Действительно, зачем пытаться понять своих ближних, – сказала мама. – Особенно этих ужасных стокгольмцев. Боже мой, Эрик, с каждым годом ты все больше становишься похож на энгельсфорских буржуа.
Вот она, последняя капля. Глаза родителей встретились. Лицо папы в одно мгновение покраснело, как свекла.
– Что ты имеешь в виду, Фарназ?
– Не кричи на меня, – произнесла мама ледяным тоном, который они с отцом попеременно использовали в своих ссорах. Когда один из них кричал, второй отвечал с ледяным равнодушием.
– Я не кричу! – заорал отец и бросил вилку с такой силой, что она отскочила от стола и со звоном приземлилась рядом с Мининой тарелкой.
Мину хотелось бросить в него эту вилку. Но вместо этого она встала, взяла свою тарелку, поставила ее в раковину и вышла из кухни. Мама с папой этого, похоже, даже не заметили.
Бегом поднявшись на второй этаж, Мину закрылась в своей комнате и включила музыку. Она увеличивала громкость до тех пор, пока звуки музыки не перекрыли голоса, раздающиеся из кухни.
Мину села на кровать, попыталась отдышаться, сосредоточиться на песне.
Любят ли мама с папой друг друга?
Они всегда обнимали и целовали Мину, но она уже давно не видела, чтобы они обнимали друг друга или говорили друг другу о любви.
«Может, они тоже живут вместе только из-за меня и, когда я стану взрослой, сразу разведутся?»
Эта мысль показалась ей ужасной и унизительной, как
