Мы с Мануилем сразу же послали туда пятьсот наёмников. Но тут Ихир напал на Сен-Сфета. Городок защищали только местный гарнизон и две сотни оставшихся наёмников. Им не хватило ни опыта, ни бойцов, чтобы удержать ворота, и уже спустя час враг попал внутрь.
Отослав весточку Мануилю, я бросилась в Сен-Сфета. О, мне было страшно опоздать хотя бы на миг.
В тот день случилась самая ужасная битва в моей жизни. Палёная человеческая кожа, горелая плоть, вонь. Истошные крики людей, вопли, визг раненых собак, похожий на плач брошенных детей. Это нагоняло цепенящий ужас. В итоге весь мой мир сжался до тесных переулков, в которых я сидела в засаде и молилась, чтобы псы не выдали меня раньше времени. Сузился до стен каменных домов, обступивших улицы, по которым шла, вытесняя захватчиков.
Каждую секунду я боялась: а вдруг разум поддастся страху и окоченеет, перестанет шевелиться и замрёт? Казалось, это равносильно смерти. Словно происходящее могло поглотить и растворить меня в себе, не оставив ничего, кроме тусклого сожаления и едкой усталости, давящей на шею и плечи.
Мне хватало силы воли, чтобы выходить из большинства схваток с победой, но я теряла счет времени. Под конец орда наемников почти истаяла, и я уже не заботилась ни о мастерстве, ни о сохранении собственного здоровья. У меня почти не осталось сил.
Когда не осталось сомнений в победе, я вышла за стену убедиться, что всё точно закончилось. И тогда я ощутила, что кожа на руках и лице стала сухой и шелушилась. Губы потрескались, словно я целовалась с огнём. Боль в шрамах на руках кусалась в такт сердцебиению, но оказалась несравнима с той, что настигла меня дома.
Если бы у меня сейчас был шанс избежать усмерской болезни, то я бы им не воспользовалась. Конечно же, нет. Я выкупила достаточно жизней, чтобы гордиться собой. Там, в Сен-Сфета я спасала жизни. Звучит очень даже красиво – спасала. Но благородный ореол этого слова несколько тускнеет, если всё-таки вспомнить, что это самое «спасение» заключалось в убийстве других людей.
Создатель мог делать всё именно так, как это хочется представить, когда думаешь про защитника. Он бы возник между упавшим соратником и занесённой алебардой. Оружие отлетело бы от полупрозрачного купола, как от железной пластины. Все стрелы до единой, звонко чиркнув, повалились бы на землю, не долетев до цели. И даже огонь пожара отступил бы. А маг, повелитель совершенной защиты, навсегда бы запомнился спасённому. В честь такого героя он мог назвать одного или даже двух детей, а потом до конца жизни рассказывал бы внукам приукрашенные истории.
М-да. Усмерка Радис Сфета запомнится тем, кого она спасла совсем иначе. Я предпочитала не представлять, о чём думали те, кто видел меня в тот день. Вместо этого в моей голове бились иные мысли.
Ихир, стоил ли клочок земли твоих усилий? А человеческих жизней стоил? Разве ты настолько глуп, чтобы действовать настолько неаккуратно?
Если честно, важным для меня был только последний вопрос. В письме я не увидела на него ответа,
