60-х годов с показом «Баллады о солдате» и субтитрами на иврите.
Лектором был профессор, историк кино, коренной израильтянин, знаток режиссера Чухрая.
Тоже больной. Но выглядел орлом!..
Сейчас понимаю, не просто был выбран этот фильм, была в том направляющая рука Марика.
Плакали люди не от печали, а от этой чистоты.
Помните, как едет парень проведать маму свою, дали ему несколько дней отпуска во время войны, едет, везет ей подарки, а по пути раздает эти подарки людям…
Только, чтобы поддержать их…
Я поразился, как все смотрели фильм, с какой любовью!.. Как переживали!
Конечно, не все участвовали в этом эксперименте Марика.
Но большинство. О них пишу.
Сам Марик то появлялся, то исчезал, постоит, посмотрит, задумчиво так, тихо… Потом зовут его куда-то – исчезает… И снова появляется…
Так пролетели два часа. Уходить из больницы не хотелось.
И надо было не уходить, остаться, но, как всегда, победила ерунда. Что завтра на работу, что я что-то там снимаю, что надо подготовиться к съемкам… Спросите меня, что я снимал, – не отвечу… Спросите, куда я так торопился, – не вспомню… Куда я так торопился?! Ну, куда-а?!
Не буду лгать, эта история имеет несколько окончаний.
Первое – удивительное.
Мой Юра выздоровел.
И многие из тех, кого я тогда видел, тоже выздоровели.
Эксперимент Марика оказался поразительным.
Больные онкологического отделения выписались с диагнозом: «Нет у вас никакого рака!».
Марику следовало бы дать Нобелевскую премию…
Если бы не второе неожиданное окончание этой истории… Марик умер.
Да-да, оказалось, что именно он и был по-настоящему болен.
У него был рак крови, но никто, ни одни человек, включая его самых близких, жены и детей – никто об этом не знал.
Он знал. Но он так растворился в них во всех, так сумел забыть о себе, живя только ими, что умирал красиво. Спокойно, весело, не чувствуя боли, или, делая вид, что не чувствует боли, не подчиняясь болезни до последнего мгновения.
…Вспоминаю, сидели мы потом с Юрой Козиным, говорили о Марике. И Юра мне вдруг сказал:
– Ты даже не представляешь, что он сделал. Он заразил нас жизнью. Той жизнью, какой он жил!.. Я, с одной стороны, понимаю, что так жить невозможно, а с другой стороны, уверен, что только так и надо жить! Парадокс, а?!
Я тогда подумал: научиться бы так жить… Кто научит?!
Вероятно, это было моей молитвой.
Учусь.
/ я так хочу домой /
Бааль Сулам (рав Юда Ашлаг) – величайший каббалист жил в Польше, был уважаем, любим, но однажды вернулся домой и сказал жене: «Собирайся, мы едем в Эрэц Исраэль. Со мной поедут мои ученики и все, кто мне верит. Здесь нельзя оставаться никому».
Это был 1922 год, еще ничто не предвещало беды, но Бааль Сулам уже чувствовал ее.
Они
