я смотрю, ты сильно здесь изменился, Риваль. Нам давно следовало покорить это племя, и, хвала богу, это, наконец, удалось. Если бы они оказались более сговорчивыми, остались бы живы. А теперь погрузим женщин и детей на повозки и отправимся в обратный путь.
Риваль быстро перехватил Кинни, повел к коню. Газель плакала не переставая, поливая солеными слезами его грудь и шею. Из-за угла вывели нескольких выживших женщин и десяток детей. Кинни покосилась на пленников и замерла. Мама, младшая сестренка Рената и Айна, хромая, брели к лошадям.
– Мама!!! – крикнула газель. Женщина обернулась, на ее лице была печать смерти. Будика безжизненно улыбнулась дочери, облегченно выдохнула, стала медленно оседать.
– Эта уже не годится, – крикнул барс из отряда Тристона, махнул другим, чтобы убрали тело в сторону.
Риваль поднял руку:
– Нет! – подошел ближе. – Мы похороним ее, как того требуют традиции.
Кинни подбежала к холодеющей матери, упала на грудь, завыла. Риваль закрыл глаза, тяжело вздохнул. Страдания газели отдавали болью в нем самом. Отойдя, Риваль вывел из толпы Айну и сестренку Кинни, дрожащих от страха. Увидев родное лицо, они всхипнули и бросились к сестре по племени. Крепко обнялись, деля горе. Счастливая, светлая, беззаботная жизнь закончилась.
– Пойдемте, – напряженно сказал Риваль. – Вы должны укрыться.
Кинни подняла голову, зло сощурилась.
– Я ненавижу тебя, сын варвара, предатель и убийца, – четко проговаривая слоги, сказала она. – И лучше умру, чем стану твоей женой.
– Кто-то должен продолжать славный род антилоп.
– Им будет не никчемный сын барса, – выплюнула девушка, поднялась на ноги и, шатаясь, побрела к городским воротам. Риваль сжал зубы, догнал Кинни, перекинул через седло. Она принялась неистово брыкаться и кусаться. Рыцарь достал веревку, связал ее руки и ноги.
– А этих посадите рядом с собой! – крикнул воинам из свиты брата, указывая на Айну с сестрой Кинни. – И проследите, чтобы им было удобно. Сам проверю!
6
Оставляя позади выгоревшую дотла деревню с чернеющими домами-призраками, войско двинулось в путь. Кинни подняла заплаканные глаза на разграбленное селение. Обгоревшие глиняные стены с зияющими дырами на месте окон купались в зловещей тишине. Рои мух носились по улицам, высматривая свежую падаль. Газель сморгнула слезы, глаза болезненно защипало от избытка соли.
Риваль развязал Кинни и посадил ее так, чтобы было удобнее. Девушка одарила его пренебрежительным взглядом и отодвинулась как можно дальше. Черный конь медленно шагал прочь от былого селения антилоп, на запад по темному лесу мимо могучих дубов, елей и орешника, оставляя позади милые девушке места, до боли знакомые заячьи норы, беличьи дупла, ручей, где газель вязала себе свадебный полог. Да и вряд ли он теперь понадобится… Пышные сосновые шапки неистово клонились во все стороны под напором мечущегося
