завитки волос на затылке. Риваль все не дышал, а глаза его вдруг стали темными. Это пугало, но тетушка Вэл из школы воительниц говорила, что так и должно быть. С самой Кинни тоже стали твориться странные вещи, когда поднялась на цыпочки и едва слышно прошептала в самое ухо:
– Побороться не против, – и по наитию толкнула парня в траву. Он не ожидал, упал в золотистое море. Так газель поняла, что не все он успел о ней узнать, также как об обычаях антилоп, особенно о том из них, который гласил: женщина должна готовиться к замужеству задолго до совершеннолетия. Каждая девушка, вступая в детородный возраст, училась быть привлекательной для мужа, постигала тонкости особого супружеского танца, плавного, неторопливого, чтобы мужчина успел оценить красоту женского тела. Чего только деревенские унэши ни перепробовали, разыскивая дома, где проводились подобные уроки, да все зря. Тайна брака у антилоп соблюдалось железно. Кинни принялась неторопливо раскачиваться из стороны в сторону и приседать, поднимая руки вверх. Это было самое простое движение, которое знали даже простоволосые девчонки с молочными зубами. Но Риваль, как видно, не подозревал о существовании подобного танца, а потому замер, глядя на газель потемневшими глазами. Когда Кинни опустилась ему на грудь и склонилась к лицу, потерял голову, закрыл глаза и потянулся к ее губам. Вот тут-то и настигла его месть хранительницы. Острый клинок у самого горла мало кого не способен вернуть к действительности. Риваль замер. Кинни хитро улыбнулась.
– Вот тебе, темный варвар, ты повержен. Кто же из нас лучший и опытнейший воин?
Он нахмурился, отодвинул ее руку. Кинни заправила кинжал за пояс, встала и отряхнулась.
– Ладно, будем считать, что ничья.
Обернулась к Ривалю. Взъерошенный ее пальцами, он продолжал сидеть в море золотых цветов и задумчиво наблюдать за ней снизу. Ветер играл с его темными волосами. Кинни сглотнула. Похоже, только что она выпустила на волю что-то опасное. Прогнала пугающие мысли и спросила:
– Научишь меня драться так, чтобы никто не смог выбить мой меч?
Он покачал головой.
– Почему?
– Потому что не дело красивой женщине размахивать мечом и бегать в шароварах, – сорвал высокую травинку, зажал ее между зубов. Такой серьезный.
– Я не женщина, – не унималась Кинни. – Я хранительница. Моя обязанность – сохранить храм от врагов.
– Это как посмотреть, – Риваль лег на спину. – У вас тут настоящий кошмар творится. Женщины кинжалы швыряют, мужчины обед варят. Девчонки храм защищают, воины штаны просиживают и чешут языками на какой-то там горе.
– Они не языками чешут, – назидательно исправила Кинни, опускаясь рядом с ним в траву, – а совет держат. Кто ж еще решит, как дальше племени развиваться? Как сражаться учиться?
– Тут не решать надо, а действовать. Явились бы к нам да выбили из своих земель. Так нет, затаились, сидят, ждут. Хотят, чтобы мы сами отдали их что ли?
– А если война будет, – настороженно спросила Кинни, – ты кого убивать будешь?
