битвы.
– Нет! – громко сказал друг и обернулся к Кинни. – Пусть она сама выберет!
– У вас всегда ответственность перекладывают на женские плечи? – насмешливо спросил барс. – Мужчины не в состоянии принимать решения?
– Кинни! Скажи ему, кого ты выбираешь! – снова сказал Марри.
– Да, – варвар обернулся к газели, и она на мгновение засмотрелась в его серые глаза. – Скажи-ка, горлица. Кого ты вылечила, прикасаясь к нему в брачный период, да еще и не как-нибудь, а пролив на него свою собственную кровь?
Перед глазами Кинни все вдруг зашаталось.
– Барса, – едва слышно выдохнула она. Испуганное «ох» пронеслось по толпе. Гейрт побледнел. Варвар обернулся к Марри.
– Тебе еще нужно что-то знать?
Юноша метнул в Кинни резкий взгляд, полный ужаса и недоверия. Его губы шевельнулись, как будто Марри хотел что-то сказать, но потом снова сомкнулись с узкую полосу.
– Славься, жених и невеста! – придя в себя, закричали антилопы и затянули предсвадебную песню. В ней почти не было слов. Она представляла собой жалобное завывание, которое начинали мужчины, а потом подхватывали и женщины, и чем ближе к концу, тем ниже и торжественнее становились голоса. По щекам Кинни полились горькие слезы. Проклятый варвар. Какого ж рожна дернуло его свалиться наземь на ее пути? Что за темный дух заставил его сгубить жизнь молодой газели? Когда последняя, самая низкая нота предсвадебной песни простонала в воздухе, и зловещая тишина повисла над родительским домом Кинни, старший брат газели Орад взялся свободной рукой за топор и срубил невестинский столб сестры. Второе плечо его было накрепко связано белоснежной тканью, через которую щедро сочилась кровь, – видно, тоже на защиту Кинни вставал. Свежее еще дерево глухо застонало и повалилось. Народ в очередной раз ахнул – прабабушкина подкова раскололась надвое. Дрожащими пальцами отец сжал холодную ладошку несмышленой дочери, шагнул к барсу и вложил ее в руку жениха. Газель подняла заплаканный взгляд на барса. Мужчина тепло улыбнулся, смахнул с ее щеки соленую каплю и прижал невесту к груди так, будто мечтал об этом уже много лет.
– Я Риваль, – прошептал ей на ухо. – И уж теперь не отдам тебя.
4
Полог, которым невеста племени антилоп покрывала волосы, по обычаю должен был ткаться девушкой в предсвадебный период – дабы темные силы не успели впутаться в замысловатое плетение и осквернить брачный чертог. Захватив под мышку крючки и пряжу, Кинни забрела глубоко в дремучий лес, в свое любимое место, где никто не мог бы ее найти, удобно устроилась на поросшем мхом камне возле журчащего источника под ароматной сосенкой и принялась проворно перебирать пальцами, создавая замысловатый узор из белых, красных и синих нитей – в родовых цветах жениха и невесты. Соленые капли катились по щекам, падали на привыкшие к работе пальцы, пропитывали полог, сползали в ручей. Если бы была воля Кинни, она бы так и осталась жить в дремучей чаще,
