опали.
Еще одна попытка.
Нет, две.
И три. Почему бы нет? Дженис была страшно рада, что мистер Каллахан не собирался сдаваться.
Четыре.
Щенок вздрогнул. Пошевелился. Тихонько взвизгнул.
– Есть! – воскликнула Дженис. – О, пожалуйста, дыши!
С нетерпением Эсмеральда дождалась, когда Каллахан положит крошечное тельце к остальным щенкам, и ткнула носом.
– С ним все будет в порядке? – с надеждой спросила Дженис.
– Думаю, да, – удовлетворенно сказал Каллахан, наблюдая, как наравне с остальными копошится у мамаши под боком его подопечный.
– О, слава богу! – Дженис смахнула слезы и снова опустилась на сено рядом с Каллаханом.
Эсмеральда между тем пыталась хоть как-то упорядочить копошение своих отпрысков, чтобы никто не остался голодным. Щенок, несколькими минутами ранее не подававший признаков жизни, теперь старался добраться до ее сосков с тем же энтузиазмом, что и остальные.
– Благодарю вас… Если бы не вы, он мог погибнуть, – тихо сказала Дженис.
– Я с радостью сделал это. – Они помолчали некоторое время, наблюдая за довольным семейством, затем он добавил: – Ради Эсмеральды.
Конечно, ради кого же еще? Уж не ради же Дженис… Он ясно дал это понять, но девушка была так благодарна ему за спасение щеночка, что не обратила внимания на это очевидное проявление неучтивости.
– А я уже придумала почти для всех клички: Пинки, Уолнат, Суити, Бини, – и не важно, мальчики они или девочки. А вот последнего я оставила вам как его спасителю.
Дженис осмелилась дотронуться до руки грума, и ее будто молнией пронзило: сразу ожил в памяти поцелуй на дороге. Она стремительно вскочила, прежде чем Каллахан успел прореагировать на ее жест.
– Минуточку! – Он тоже встал. – Я понятия не имею…
Дженис прервала его, захлопнув дверь денника и создав таким образом преграду между ними:
– Всего одного. А я всем расскажу, что вы его спасли и потому выбрали для него имя…
– Умоляю вас, не делайте этого! – Без тени раскаяния на лице он распахнул дверь денника и подошел к Дженис. – Я придумаю кличку для этого чертова отродья, только не говорите никому, что его спас я.
– Мистер Каллахан! – Его близость приводила ее в смятение. – Это не чертово отродье.
От ложа Эсмеральды доносились забавные попискивания, вначале еле слышные, затем все более настойчивые, почти неистовые – щенки стремились к материнскому теплу, – и эти нежные звуки согревали сердце Дженис.
Да и кто мог бы остаться безучастным?
Обернувшись к груму, она увидела, что и он тоже глубоко тронут.
– Щенячьи восторги, – тихо проговорил Каллахан, окидывая взглядом маленькое семейство. – Щенячьи восторги прекрасной женщины. Как бы мне хотелось услышать другие восторги, оставшись с ней наедине. Но и так сойдет… пока.
Пока?
