ее глухо стучало, как табун жеребцов, галопом пересекающих долину. Она была не вполне довольна своим внешним видом – скромная темно-синяя накидка и соответствующая ей незатейливая шляпка. А волосы… она опрометчиво не потрудилась зачесать наверх несколько локонов, выбившихся из прически.
Странно, однако, но этот мужчина смотрел на нее так, словно видел перед собой самое обворожительное существо на свете. Это единственный мужчина, под взглядом которого она немедленно подумала о своем нижнем белье, вполне практичном, но со вставками тончайшего авиньонского кружева тут и там, сделанными мамой. Она же на каждой вещице вышила инициалы Дженис.
– Вы явно рассчитываете на большее, нежели чашка чаю с герцогом и вдовой. – Он улыбнулся, открыв взгляду крепкие белые зубы. – Мы не получали никаких известий о прибытии гостей, однако количество чемоданов говорит о том, что вы намерены остаться здесь на несколько недель.
– Вы непозволительно дерзки! – вспыхнула Дженис. – Но да, мы приехали не на чашку чаю, а собираемся пробыть здесь месяц.
Гордо выпрямившись на сиденье, Дженис, несмотря на раздражение, которое вызывал в ней этот нахал, вдруг ощутила безумное желание дотронуться до его лица, обхватить ладонью подбородок, просто чтобы удержать эту его улыбку и любоваться ею столько, сколько захочется. Все остальное в нем ее совершенно не трогало.
– Мы здесь по приглашению вдовствующей герцогини.
– Как такое могло случиться без ведома герцога? Она что, вообразила себя королевой?
Дженис буквально потрясли его слова.
– А что, только королевы приглашают гостей?
Брошенный скептический взгляд им вовсе не обескуражил ее.
– К вашему сведению, она все ясно и понятно изложила в своем письме. – Дженис произнесла это холодно, хотя внутри у нее все кипело: что значит – «возомнила себя королевой»? – Оно в моем чемодане, и я готова показать его ответственному лицу, но уж никак не вам. И вообще: кто вы такой, скажите на милость? Фермер-арендатор? Или один из грумов герцога?
Мужчина надменно вздернул бровь и уже открыл рот, собираясь ответить, когда Изобел, ахнув, воскликнула:
– Да это же сам герцог!
– Иззи! – похолодела Дженис.
Губы незнакомца изогнулись в довольной усмешке.
– Я и в самом деле грум, однако мои обязанности не ограничиваются конюшней. Мне поручено охранять неприкосновенность этого поместья, поэтому не трудитесь выдумывать какую-нибудь нелепую историю, почему вам просто-таки необходимо здесь остаться. Я достаточно таких наслушался, уверяю вас.
Насмешливый блеск в его глазах необычайно нервировал Дженис. Что его так забавляло? И даже если была тому причина, как он смел смотреть на нее подобным образом? Она все-таки дочь маркиза, и хотя ей нечасто доводилось бахвалиться этим фактом, разве она не вправе требовать к себе по меньшей мере чуточку уважения?
Она
