мы не хотим, – вежливо отказалась старшая. Девочки достали телефоны и стали листать экраны.
– Во дела… Мы бы в детстве за конфетину… а теперь одни интернеты… – закудахтала старушка.
За городом потянулись унылые лысые посадки, стылый в изморози бурьян и кособокие дачи. Все застыло в пробирающей до поджилок стуже. Прогретый автобус казался островом тепла, покидать который было опасно. Полотно асфальта то медленно скатывалось вниз, то поднималось вверх, и пассажиры оказывались то в болотистой низине, то на ветреном бугре. На спуске Петр увидел впереди густой туман – совсем молоко.
– Откуда ты взялся? – он включил дальний свет и сбавил ход.
– Что там, Петр Сергеич? – вздернулась из-за перегородки баба Зина.
– Да вот, – Петр кивнул вперед, и они вползли в непроглядную беленую взвесь.
Липкая мгла раздвигалась перед автобусом и смыкалась позади, будто поглощая его. Петр вцепился глазами в обрывок дороги перед капотом. По сторонам выплывали призрачные очертания ивняка и болотистого камыша. Школьницы отвлеклись от телефонов и вглядывались в туман.
– Во девицы наворотили! Густо, густо мажут, – едва не нараспев протянула баба Зина.
– Какие девицы? – спросила старшая из девочек.
– Как какие? То кикиморы болотные кашу варят. Болотного черта потчевать. А туман – отвар их. Черт всю ночь шерудит, с полевиками и водяными страсти правит, веселье свое изводит. К утру оголодает, вот девки грешные его кашей и подбадривают, – задорно подмигнула девочкам баба Зина.
Старшая глядела с недоверием. Младшая вдруг показала в окно:
– А что это?
Все вздрогнули и повернулись к туману.
– Я видела кого-то.
– Они и есть, младшие грешницы – утопленницы да висельницы, навар для Анчутки снимают.
– Для какого Анчутки? – спросила младшая.
– Да то младшой по званию черт.
– По званию?
– У них – иерархия! – торжественно произнесла баба Зина. – Анчутка ночами в деревнях по крышам лазает, девок в окна зазывает. А какая поддастся ему, уведет в озеро или лес, водяному да лешему сосватает.
Девочки притихли, Петр хмыкнул и повеселел глазами. Ему тоже словно привиделось что-то.
– Ты, бабуль, раз знаешь все, не сама ль дружбу водишь с чертом? – обернулся Петр в салон, когда впереди посветлело и автобус, набирая разгон, пошел в гору.
– Как есть, так и говорю, – взбаламутилась старушка. – Поживи с мое на деревне, узнаешь.
– Да живу я.
– Да сколько ты, милый, у нас – года два?
– Три.
– А ты тридцать три поживи. Тогда уразумеешь устройство, – бурчала баба Зина. – Неужто зимой не слыхал, как волки в ночи воют? Как летом в полнолуние насмешницы балагурят? Скоро вот метели запоют,
