style="font-size:15px;"> – Ну так как же, Навьяна, – ещё раз спросил он, – нравится тебе мой видон?
– Да, – ответила та. – Я, Яванушка, полагаю, что всё идёт как надо, и чему быть суждено, тому быть и должно.
– Больно тёмно изъясняешься, – покачал головою Яван. – Это как же понимать тебя прикажешь?
– А так, милок-соколик, что я ведь тебя не неволила – ты сам у меня остался, добровольно. Разве, скажешь, это неправда?
– Хэ! И одурел я тоже добровольно от зелья твоего любовного?
– А разве тебе было плохо? Побойся, Вань, бога! Наоборот – хорошо, очень хорошо…
Вздохнул Яван, посмотрел на чаровницу сочувственно и тоном убеждённым молвил:
– Может быть это и так, только ваш навий «рай» – не для меня… Ухожу я, Навьяна!
– Но почему, Ваня, почему?! – с ноткой волнения душевного воскликнула волшебница. – Не понимаю я… Оставайся у меня и далее! Будешь в ладу вечно жить. На что тебе подлый и вредный мир?
Долго не отвечал Яван.
А потом глянул он Навьяне в глаза и такие слова ей сказал:
– Не по прави будет, Навьяна, чтобы сильный да знающий свой отдельный «раёк» для себя сколачивал, а на сирых и слабых с высокой башни плевал, несовершенство мировое презирая. Не для того нам мощь дана, чтобы себя лишь холить, а всех прочих в кабале неволить… Надеюсь, милая, ты чинить препятствия мне не станешь? А если станешь, то предупреждаю: зря это!..
Чародейка не отвечала. Закрыла она глаза свои, опахала, и словно там застыла. Задумалась глубоко, видно… Наступила тишина. Только птички пышнопёрые пели сладко где-то неподалёку, и ласковый ветерок шевелил Ванины волосы.
И тут вдруг – фур-р-р! – рядышком фонтанчик струйный прозрачной водой забил-зажурчал, и откуда-то, словно издалека, музыка струнная зазвучала, звуками своими чарующими сердце Яваново размягчая.
– Слушай, Навьяна, – прервал Ваня затянувшееся молчание. – Последний раз повторяю – мне ждать-то более недосуг – ухожу я!
А Навьяна, не открывая глаз, улыбнулась мягко да и отвечает ему загадочно:
– А отсюда нельзя уйти, Ваня – назад ведь дороги нету. Ну а если вперёд?.. Не знаю, дерзнёшь ли?
– Что за шутки ещё такие, Навка! – вскричал Яван чуть ли не в ярости. – Перестань говорить загадками!
– А я и не шучу, Ванюша, – всё так же спокойно продолжала та. – Ты же знаешь – я на вульгарный обман не способна. И к насилию грубому душа моя не лежит. Ну а если ты считаешь, что я тебе какое худо причинила, то можешь, не мешкая, в рожу мне плюнуть. Клянусь, не обижусь! А ежели, Вань, ты так не считаешь, то послушай, что я тебе скажу, в последний раз послушай…
Яваха на месте сидеть тогда остался и, очевидно, плевать в Навьянину рожу вовсе не собирался.
– Ну – я слушаю… – хмуро он сказал.
– Ты ныне, Вань, добровольно
